– Буквально за десять минут до моего приезда.
– Как ты?
– Да вроде нормально. Конечно, мне грустно, но я рада, что все уже позади. Он и так прожил гораздо дольше, чем обычно живут с таким диагнозом. Знаешь, я тут сидела и вспоминала «Три в воздух, шесть в землю»[17]. Знаешь такую игру?
– Вроде да.
– Другие мальчишки не хотели меня принимать, потому что я девочка, но Гарри сказал, что если меня не возьмут в игру, то он тоже не будет играть. А он был популярным у нас во дворе. Всегда был заводилой. Так что я стала, как говорится, единственной девушкой в мужском клубе.
– Ты хорошо играла?
– Я играла отлично, – сказала мама и рассмеялась. Затем вытерла пальцем уголок глаза. Она все-таки плакала. – Слушай, мне нужно поговорить с миссис Акерман, это директор, и подписать документы. А потом еще надо будет сходить в его комнату, может быть, забрать что-то из вещей. Даже не представляю, что бы мне вдруг захотелось забрать.
Я ощутил легкий укол тревоги.
– Он же не?..
– Нет, милый. Его уже перевезли в местный морг. Завтра я буду решать вопрос об отправке тела в Нью-Йорк и… и все остальные вопросы. Последние приготовления. – Она секунду помедлила. – Джейми?
Я посмотрел на нее.
– Ты… ты его видишь?
Я улыбнулся.
– Нет, ма.
Она взяла меня за подбородок.
– Сколько раз я просила не называть меня так? Кто говорит «ма-а-а»?
– Глупые маленькие телята, – сказал я и добавил: – Да-да-да.
Это ее рассмешило.
– Подожди меня здесь. Я скоро вернусь.
Она вошла в здание санатория, и я обернулся к дяде Гарри, который стоял в десяти футах от меня. Он все время был здесь, одетый в пижаму, в которой умер.
– Привет, дядя Гарри, – сказал я.
Он не ответил. Но он смотрел на меня.
– У тебя все еще Альцгеймер?
– Нет.
– Значит, теперь все в порядке?
В его взгляде мелькнула едва заметная смешинка.
– Наверное, да. Если быть мертвым подпадает под определение «все в порядке».
– Она будет по тебе скучать, дядя Гарри.
Он не ответил. Впрочем, я и не ждал никакого ответа, потому что это был не вопрос. Но вопрос у меня все-таки был. Может быть, дядя Гарри не знал ответа, но, как говорится, если не спросишь, то и не получишь.
– Ты знаешь, кто мой отец?
– Да.
– И кто же он? Кто?
– Это я, – сказал дядя Гарри.
69
Я уже почти закончил (я помню, как думал, что тридцать страниц – это много!), но еще не совсем, так что вы уж, пожалуйста, дочитайте до самого конца.
Мои дедушка с бабушкой – как оказалось, мои единственные дедушка с бабушкой – погибли по пути на рождественскую вечеринку. Какой-то пьяный козел, уже крепко отметивший Рождество, вылетел на встречную полосу на четырехполосном шоссе и врезался в них лоб в лоб. Сам пьяный выжил, как это часто бывает. Когда моему дяде (и, как оказалось, отцу) позвонили с печальными новостями, он был в Нью-Йорке, где носился с одной рождественской вечеринки на другую, обхаживая издателей, редакторов и писателей. Дядя Гарри (мой папа!) тогда только-только открыл литагентство и находился в положении человека, заблудившегося в чаще леса и пытавшегося разжечь костер из крошечной кучки тоненьких прутиков.