– Еще она говорила, что мажет руки каким-то шерстяным воском…
– Ланолином, – сказал он. – От распухших суставов. Чтоб мне провалиться.
– И вот еще: она сказала, что теперь будет некому проследить, чтобы вы не пропускали петельку сзади, когда продеваете в брюки ремень.
– Боже мой, – прошептал он. – Боже мой, Джейми.
– И она поцеловала вас в щеку.
Это был просто один маленький поцелуй, и к тому же давнишний, но он решил дело. Потому что профессору тоже хотелось поверить. Если и не во все, то хотя бы в нее. В этот поцелуй. В то, что она была рядом.
Я ушел, пока был на коне.
40
По дороге домой я смотрел в оба, нет ли где-то поблизости Террьо – к тому времени это вошло у меня в привычку, – но его нигде не было. Ну, хоть какая-то радость. Но я уже не верил, что он оставит меня в покое. Он прилип ко мне как банный лист, и оставалось только надеяться, что, когда он появится в следующий раз, я буду готов к этой встрече.
Вечером я получил электронное письмо от профессора Беркетта. Я провел небольшое исследование и получил занимательные результаты, писал он. Решил, что тебе тоже будет интересно. К письму было прикреплено три вложения, три отзыва на последнюю книгу Риджиса Томаса. Профессор выделил фразы, которые привлекли его внимание, предоставив мне самому сделать выводы. И я сделал выводы.
Из книжных обзоров «Санди таймс»: «Лебединая песня Риджиса Томаса – все та же привычная нам мешанина из секса и приключений в болотной трясине, но сама проза богаче и ярче обычного; временами встречаются проблески настоящего писательского мастерства».
Из «Гардиан»: «Хотя «Тайна Роанока» не станет большим сюрпризом для постоянных читателей серии (которые наверняка что-то такое предвидели), авторский голос Томаса звучит в этой книге гораздо живее, чем можно было бы ожидать по предыдущим томам, где напыщенные, часто затянутые экспозиции чередуются с пылкими, иногда доходящими до смешного описаниями беспорядочных половых связей».
Из «Майами геральд»: «Диалоги живые, повествование бодрое, динамичное, и в кои-то веки лесбийская страсть между Лорой Гудхью и Пьюрити Бетанкорт ощущается настоящей и проникновенной, а не напоминает скабрезные анекдоты или больные фантазии. Самое лучшее Риджис Томас приберег напоследок».
Я не мог показать эти отзывы маме – возникло бы слишком много вопросов, – но я был уверен, что она их читала, и, наверное, они порадовали ее так же, как порадовали меня. Мало того, что обман не раскрылся, так она еще и подсушила изрядно подмоченную писательскую репутацию Риджиса Томаса.