Где носило? Мало ли где мужику пришлось побывать? Михей любил выпить чарку, но знал меру. В компаниях заводил песни и рассказывал самые последние новости. А знал он обо всем: кто к кому приходил, о чем говорили, кто и почему неделю не появлялся на работе, сколько у кого денег в сберкассе, к кому мужики ходят подночевать, кто что купил, что варил. Все знал Михей Кожухарь, будто ему черти на ухо нашептывали. За что односельчане и любили его и побаивались. И как только он переступал порог чьей-нибудь хаты, хозяин или хозяйка встречали его:
— О, добре, что зашел, Михей! Может, чарочку?..
В Сосенке в чертей никто, конечно, не верит, но на них сваливают все несчастья, какие только случаются…
Михей Кожухарь, как убежденный атеист, никаких связей с нечистой силой не имел, а знал обо всем, что делалось в селе, только потому, что умел слушать. Если, к примеру, возле лавки стоят две или три женщины и говорят о чем-то, то вы, может, и пройдете мимо, ничего не услышав. А Михей, пока завяжет шнурки на ботинках, узнает:
что у Меланки ночевал уполномоченный из района и пел тонким голосом…
Иван Семенович через день ходит к Катерине и божится, аспид, что бросит свою жинку…
«…а я, кума, сегодня сварганила какой-то там борщ, так пусть ест, если голодный. Я же ему не служанка, и у нас равноправие…»
«…а ты, кума, слышала, что Марина уже на четвертом месяце ходит?..»
Или придете вы вечером в кооперацию, купите что надо и уходите, а Михей молча пялит глаза на товары да уши торчком держит. В кооперации вечером всегда полно женщин. А когда собираются женщины, ни одна не слушает, о чем говорит другая, — все говорят вместе…
— Собирайся, Ганя, покатаю тебя на машине! — зайдя в хату, весело сказал Михей.
— С какой радости?
— Просто хочу тебя покатать, а по дороге что-то расскажу… Сколько у нас есть денег?
— Да есть кое-что…
— Давай.
— Бери, все равно хату на них не слепишь.
— Заработаем, Ганя, и на хату. Поехали… Не журись. Скоро люди свиней начнут колоть, сало и мясо будет. Да и свою под рождество заколем, на двоих нам до весны хватит.
Михей посадил жену рядом с шофером, а сам умостился на заднем сиденье.
— Газуй, друг, в Косополье.
— Нам лишь бы деньги.
…Уже дважды Леонтий Гнатович Горобец заходил в клетушку-кабинет Коляды, но тот даже не поднял головы: сидел неподвижно, уставившись в какие-то сводки. Леонтий Гнатович, покашляв в кулак, выходил. Там у Нечипора чарка, наверное, уже третий круг обходит, а он торчит здесь.
— Семен Федорович, — осмелился Горобец, — я бы хотел с вашего разрешения пойти…
— Куда? — не поднимая головы, спросил Коляда.