Давид сидел за журнальным столиком, читал английскую газету. Увидев взволнованного Нарбутова, встал:
— Что-то случилось, Михаил Константинович?
— Да… Извините, Давид, но я должен сказать вам… точнее, спросить…
Послышались быстрые шаги, в комнату вбежала Ольга Аркадьевна.
— Давид, не слушайте его!
— Я должен поговорить с Давидом. Я хочу знать, что делается в моем доме!
— Вы так страшно кричите! — вошла Наталка. — Соседей стыдно!
— Я слушаю вас, Михаил Константинович. — Давид спокойно закурил сигарету.
— Я хочу знать, что делается в моем доме, — сухо повторил Нарбутов.
— Я предложил Наталке выйти за меня замуж.
— Но она же… У нее есть муж! Как же это так?
— Они полюбили друг друга, — сказала Ольга Аркадьевна. — Что же здесь удивительного?
— Я не тебя спрашиваю, — оборвал ее Нарбутов. — Наталка, это правда?
— Правда.
— Это невозможно! — воскликнул Нарбутов. — Я не позволю! Я сейчас же позвоню Платону! Пусть он приедет. Ты не сможешь, Наталка, изменить ему!
— Я беременна, отец, — тихо промолвила Наталка.
— Что?
— Она беременна! — сказала Ольга Аркадьевна.
— Какой позор! Какой позор! — Нарбутов сел в кресло, обхватил руками голову.
— Ты должен радоваться, а не устраивать детям скандал. — Ольга презрительным взглядом окинула сгорбленную фигуру мужа.
— Михаил Константинович, — нарушил молчание Давид. — Я люблю Наталку, и мы решили расписаться.
— А ты Платону написала? — спросил дочку. — Или и это забыла сделать? Какой стыд! Как это бесчестно, Наталка!..
— Я ему напишу, отец, он поймет.
— Эх, ты, — Нарбутов медленно поднялся из кресла. — «Напишу ему»…
— Их ничто не связывает, и не надо разыгрывать драму. — Ольга Аркадьевна стояла перед зеркалом и старательно поправляла прическу.
— Наталка, ты должна поехать к Платону и все ему рассказать, — потребовал Нарбутов.
— Никуда она не поедет, никуда! — заявила Ольга Аркадьевна.
— Я поеду сам, Михаил Константинович, — пообещал Давид. — Для Наташи это будет непосильная миссия.
— Миссия, — покачал головой Нарбутов. — И слово-то какое нашли!.. Мис-си-я.
Нарбутов вышел, хлопнув дверью.
— Не обращайте внимания, это быстро пройдет, — заверила Ольга Аркадьевна.
— Я… я думал, что вы сказали Михаилу Константиновичу. Я себя очень неловко чувствую перед ним.
— А-а, — махнула рукой Ольга Аркадьевна. — Он думает, что всю жизнь должен следовать военным уставам.
Нарбутов начал приходить с работы позднее, чем обычно, закрывался в своей комнате, и никто не знал, что он там делает. Несколько раз Наталка пыталась заговорить с ним, но он отвечал только молчаливым, полным укора взглядом.