— Как же это вы оказались в наших краях?
— Приехали… Приехал, Платон Андреевич. Можно закурить?
— Пожалуйста. Но вы, наверное, голодны? У нас тут рядом буфет, идемте, — пригласил Платон. — А то дома… живем по-холостяцки…
— Благодарю, я сыт.
— Благодарить будете потом. — Платон встал.
Возле конторы стояло такси.
— Скоро поедем? — шофер взглянул на часы. — А то у меня план.
— Рассчитаюсь, — успокоил его Давид.
Платон открыл дверь в буфет.
— Ганя, чем ты нас угостишь?
— Холодец есть, Платон Андреевич, домашняя колбаса…
— Чай будете пить или кофе?
— Кофе.
— Я вот по какому делу к вам, — наконец сказал Давид. — Мы с вами, Платон Андреевич, мужчины. Я надеюсь, что вы поймете меня правильно. Жизнь — очень сложная вещь… Не всегда получается так, как хотят этого люди… Мне тяжело вести с вами этот разговор, но я…
— Я помогу вам, Давид Оскарович. — Платон отодвинул чашку и посмотрел в глаза Сокальскому. — Вы и Наталка решили пожениться?
— Да. Я ее люблю и…
— Это понятно, — перебил Сокальского Платон. — Наталка хочет оформить развод?
— Мы полюбили друг друга…
— Давид Оскарович, я же сказал вам, что все понял и не намереваюсь углубляться в ваши чувства. Передайте Наташе, что я… желаю ей счастья. И если у вас нет ко мне вопросов, то…
— Есть, — сказал Давид. — Вы не могли бы написать заявление… сейчас… или… я не знаю, что надо для развода… Извините, но и это надо оформлять юридически.
— Нет, сейчас не смог бы, Давид Оскарович…
— Простите, — спохватился Сокальский, заметив, как побледнел Платон, — что я с таким меркантильным вопросом.
Шофер нетерпеливо нажимал на клаксон.
— Та мадам, кем она вам приходится, замерзнет возле того ветряка, — сказал шофер, увидев Давида. — А я — горю синим пламенем. Вместе с планом…
— Какая мадам? — встрепенулся Платон.
— Наталка, — промолвил Давид. — Понимаете, ей тяжело, она…
— Я должен ее увидеть!
Прежде чем Сокальский успел что-то сказать, Платон сел в газик, который стоял возле конторы.
Наталка сидела согнувшись на чемоданчике. Услышав шум мотора, подняла глаза.
— Ты? — спросила почти неслышно, еле шевельнув посиневшими губами. — Зачем ты приехал?
— Чтобы увидеть тебя. Попрощаться. Почему ты сама не пришла, не сказала, а послала его?
— Я не смогла бы.
— Но ведь сказать легче, чем с д е л а т ь.
На дороге сигналил таксист. Давид из машины не выходил.
— Иди, Наталка, тебя ждут.
— И это всё?
— Всё.
— И мы никогда больше не увидимся?
— А зачем? Мы с тобой чужие… Уже чужие…
— Боже, как это страшно! — Она смотрела на Платона, все еще не веря, что это правда. Вспомнила, когда впервые увидела его. Потом лес. Дождь… Он поцеловал ее… И сейчас стоит перед нею — высокий, худой, на висках седина, а на фуфайке вот-вот оторвется пуговица.