Когда Мостовой прочитал это письмо, Коляда сорвался с места и закричал:
— Это заговор против меня! Я не потерплю, можете меня хоть сегодня снимать с председателей! Я ночей недосыпаю, чтобы выполнять все решения!
— Что вы кричите? — спокойно спросил Мостовой. — О том, как вы руководите, мне рассказывали.
— Кто? Гайворон или Михей Кожухарь?
— И Гайворон и Кожухарь… А вот останетесь вы председателем колхоза или нет — решать не нам с вами, а колхозникам… Теперь будет именно так. И вы, товарищ Подогретый, не отсидитесь за своим разрисованным забором. — Мостовой написал Лисняку, о чем он говорил, а затем предложил: — Пойдемте посмотрим хозяйство.
После отъезда Мостового Макар Подогретый сделал вывод, что Коляде долго не усидеть в своем кресле. А Коляда подумал, что Подогретый, может, пока и останется председателем сельсовета, но с секретаря парторганизации слетит немедленно…
Оставшись вдвоем, они посочувствовали друг другу и начали вырабатывать программу действий.
— Я их всех сотру в порошок и развею по ветру! — обещал Коляда. — И этого студента… Приехал, завинтил три гайки и уже голос подает! А немой! Да я его…
Подогретый думал о своем.
— На черта я тот забор покрасил? Только в глаза людям лезет… Я молчать не буду. Поеду к самому Бунчуку!
— Вдвоем поедем. Пусть Мостовой не думает, что мы безмозглые… Вместо того чтобы помочь нам, он с девчатами в клубе песенки распевает да любовь крутит… А я в номенклатуре больше, чем ему лет. — Коляда достал из ящика стола свою папку. — Вот моя трудовая жизнь в газетах напечатана! Я для народа живу.
— И я, — решил Подогретый.
…Сегодня утром Платон сжег последнюю сучковатую веточку, посгребал на дровнике все щепки и еле доварил обед. После работы он решил зайти к Коляде и попросить, чтобы тот выписал хворосту. К вечеру Коляда сам появился на колхозном дворе.
Платон подошел:
— Выпишите мне, пожалуйста, дров, а то совсем топить нечем.
— А у меня что, склад? — не повернув головы, ответил Коляда.
— Но поймите же, зима и…
— Я тебе что, нянька? Проездил где-то по столицам, а я тебе дрова должен давать? — Из-под рыжих бровей зло сверкали зеленоватые глаза. — Работать надо, а не языком молоть. Видали мы таких умников!
Платон побрел к мастерским, насобирал щепок и, связав их ремнем, понес домой. Возле клуба его догнал газик Коляды.
— Ты что несешь?
— Щепки.
— Кто тебе разрешил?
— Никто. Они все равно погниют.
К ним начали подходить люди. Платон увидел среди них Поликарпа и Стешку…
— Значит, воровать начал? Сейчас же отнеси назад!
— Не понесу.
— Понесешь. Я на тебя в суд подам за расхищение колхозного добра! — Коляда ухватился руками за вязанку щепок.