.
Удаление из столицы двух членов Боярской думы накануне принятия важнейшего решения о царском избрании само по себе показательно для политики правителя Бориса Годунова. Но еще более интересно для понимания скрытых механизмов годуновской политики времен его избрания на царство то, что представители главнейших родов в Думе — Голицыны и Трубецкие — придерживались противоположных позиций. Смоленский воевода князь Тимофей Романович Трубецкой был явным сторонником Годунова, чего не скажешь о назначенном воеводою в Псков князе Андрее Ивановиче Голицыне, более близком к «романовской» партии. В дальнейшем у обоих бояр возникли местнические счеты с воеводами, находившимися в Пскове и Смоленске и, чтобы разрешить спор о «местах», они били челом «государыне царице и великой княгине Александре Федоровне всеа Русин»[24]. Разбирала местнические споры князя Андрея Ивановича Голицына с князем Василием Ивановичем Буйносовым-Ростовским и князя Тимофея Романовича Трубецкого с князем Василием Васильевичем Голицыным Боярская дума. Однако указы воеводам о принятых решениях по их делам от имени «государыни царицы и великие княгини иноки Александры Федоровны всеа Русии» передавал патриарх Иов. Приговор по местническому делу тоже выглядел необычно, в принятии решения по этим абсолютно светским делам участвовал патриарх «со всем освященным вселенским собором»[25]. О давнем местническом споре Трубецких и Голицыных, ведшемся с времени царствования Ивана Грозного, было хорошо известно. Поэтому снова столкнув между собою в Смоленске лояльного князя Тимофея Романовича Трубецкого с князем Василием Васильевичем Голицыным, безуспешно пытавшим оспорить прежнюю местническую «потерьку» своего рода, правитель Борис Годунов заранее готовил почву для будущей «предвыборной» борьбы. При этом соблюдалась видимость справедливости, так как в обоих случаях было принято решение «выдать головою» воевод, — кн. В.И. Буйносова-Ростовского обиженному кн. А.И. Голицыну, а не послушавшегося указа царицы-инокини кн. В.В. Голицына, — кн. Т.Р. Трубецкому.
О переходе власти к вдове царя Федора Ивановича писал еще один современник князь Иван Михайлович Катырев-Ростовский в своей повести: «Благочестивая же царица Ирина по плачевном оном времяни скипетродержавствуя под правителством единородного брата своего предиреченного Бориса Годунова»[26]. Но она все-таки не собиралась сама оставаться во главе Московского государства («не изволила престол свой содержати»). Тогда ей следовало благословить преемника власта царя Федора Ивановича, но и здесь она не стала действовать самостоятельно или по одному совету с братом. Царица Ирина «не благословила» на царство боярина Бориса Годунова, несмотря на обращенные к ней просьбы патриарха Иова и всего Освященного собора. Не откликнулась она и на компромиссный вариант, который тоже упоминается в «Утверженной грамоте». Царицу Ирину Федоровну молили не покидать «до конца» своих подданных, а оставить все, как было раньше и указать «правиги» своему брату и шурину царя Федора Ивановича («по его царьскому приказу, правил он же государь Борис Федорович»).