. Сведения о взятии городов «черкаскими казаками» и о возвращении пленных в этом рассказе явно преувеличены, однако места, где проходили такие, называвшиеся «загонными», казачьи отряды, указаны точно. Более того, по одному позднему свидетельству, Михаил Романов, «егда крыяся от безбожных ляхов в пределех костромских», молился в Макарьевом-Унженском монастыре
[743]. Казачьей станице ничего не стоило сделать крюк и после Унжи оказаться в окрестностях села Домнино и Исуповского болота, по сей день смущающего добравшегося туда приезжего человека своим таинственным видом. Кстати, в памяти прямых потомков Ивана Сусанина его смерть связана отнюдь не с болотом, а с селом Исупово, где деревенского старосту пытали, а потом посадив на «столб», то есть на кол, изрубили саблями.
Причиной пыток и казни, согласно грамоте, выданной Богдану Собинину 30 ноября 1619 года, был отказ Ивана Сусанина указать место нахождения Михаила Романова: «Как мы, великий государь… в прошлом во 121 году были на Костроме и в те поры приходили в Костромской уезд польские и литовские люди, а тестя его Богдашкова Ивана Сусанина в те поры литовские люди изымали и его пытали великими немерными муками, а пытали у него, где в те поры мы, великий государь… были, и он Иван, ведая про нас, великого государя, где мы в те поры были, терпя от тех польских и литовских людей немерные пытки, про нас, великого государя, тем польским и литовским людям, где мы в те поры были, не сказал, и польские и литовские люди замучили его до смерти»[744]. Напомню, что подходившим под Москву польско-литовским отрядам в ноябре 1612 года было известно, что кандидатуру Михаила Романова уже называли в качестве одного из возможных претендентов на трон. Это означает, что вся история Ивана Сусанина, если снять с нее оперный костюм, действительно, выглядит не рядовым событием, долгое время известным лишь в своей округе и только позднее возвышенным в исторической памяти как один из подвигов времен Смуты.
Московские правители не могли справиться с «черкасами» на Севере государства и войском Ивана Заруцкого, обосновавшегося с верными ему казаками в рязанских и тульских местах в конце 1612 года. Обе эти силы представляли тех кандидатов, от которых объединенное земское ополчение уже отказалось: запорожские казаки — королевича Владислава, а донцы и «вольные казаки» Заруцкого — царевича Ивана Дмитриевича, сына Лжедмитрия II и Марины Мнишек. Вошедшее в Москву войско отказывалось воевать дальше, пока не будет решена проблема царского избрания. Прямо об этом говорилось в грамоте, отосланной казанским властям в связи с избранием Михаила Федоровича: «а без государя ратные люди, дворяня и дети боярские, и атаманы, и казаки, и всякие разные люди на черкас и на Ивашка Заруцкого идти не хотели»