– Спасибо, – произнес Эдвард тихо, – как раз этого мне и не хватало.
Я улыбнулась, сжав в ответ его пальцы. Говорить не хотелось. Было спокойно и тепло. Никто не тревожил нас, телохранители стояли в отдалении и тоже разглядывали море.
– Мы с матерью не слишком близки, – принц смотрел вдаль, лицо было расслаблено, но ладонь по-прежнему цепко держала мою, – после моего рождения, она решила, что долг королевы выполнен и удалилась в женское крыло дворца. А потом и вовсе уехала в королевскую резиденцию в Толебе.
Я поняла, что принцу нужно выговориться. То, что случилось вчера, зудит, как невскрытый нарыв.
– Отец всегда любил Ромула больше меня, – продолжал он, – я был лишь заменой, не слишком нужной, так, на всякий случай. Ромул был первым во всем. Самый умный, талантливый, справедливый и добрый. Он с детства был рядом с отцом, тот брал его чуть ли не с пяти лет на заседания, встречи с делегациями. В тронном зале для него было предусмотрено маленькое кресло рядом с троном. Я ни разу на нем не сидел. Когда Ромул вырос, кресло просто убрали за ненадобностью.
Мой бедный друг, заброшенный и никому не нужный. Я помню, каким счастливым и безоблачным было мое детство. Я купалась в любви и обожании, меня баловали всеми возможными способами, а я в ответ бессовестно изводила своими капризами.
– Нет, ты не думай, что я был совсем забыт, – хмыкнул принц, интуитивно уловив мои мысли, – у меня были няньки, гувернеры. Меня хорошо учили, заботились обо мне. Я не голодал.
Я насмешливо приподняла бровь, давая понять, что шутку оценила. Принц зеркально улыбнулся.
– Прости… Я просто хочу объяснить, что потеря Ромула для отца была не просто ударом. Это была катастрофа. Он действительно его любил больше всех на свете. Не знаю, смерть старшего сына стала причиной, или безумие всегда было в нашей крови, а произошедшее на охоте лишь подтолкнуло к нему…
Он немного помолчал и взволнованно произнес так, что я сразу поняла – все, что было до этого, это предисловие:
– Ты же понимаешь, что я не смогу обнародовать то, что мы узнали. Просто не смогу.
Молча кивнула, не в состоянии выдавить ни слова. Наверное, повзрослела. Раньше я бы ни за что не позволила оставить виновника безнаказанным, даже если этот виновник сам король.
– Я прошу прощения за своего отца, – принц неотрывно смотрел на меня, а я не в силах встречаться с ним глазами, опустила голову, – и за себя тоже.
– Нет, не нужно, – прервала его, – ты ни в чем не виноват, – и добавила беззвучно, – никто не виноват.
Мы замолчали, Эдвард перевел взгляд на море, я пыталась сдержать слезы. И пусть я думала так же, все-таки было грустно осознавать, что для его высочества благополучие и репутация королевской семьи важнее правды. Но я ведь не Рем, на моих плечах не лежит обязанность заботиться о процветании страны.