Змеиная осень (Беляев) - страница 2

— На юге, что ли? — поморщился Лёшка. — Нет, Светка, не выходит у тебя. Васька говорил, что на всё лето в деревню уезжает к бабушке. У его родителей отпуск осенью только.

— У Васьки бабушка живёт в деревне Юги, — вклинилась в разговор Катя, Лёшкина подружка.

— Работает, — восхищённо сказал Вадик, дёргая фонариком, отчего тени прыгали, как живые.

— Да ну, Светка это могла знать, — протянул Лёшка, но на него зашикали. Игра нравилась всем.

Минут за сорок назагадывали ещё много, по очереди меняясь у иголки — в основном спрашивали про друзей или про школу на следующий год. Иголка-стрелка крутилась, иногда просто показывая на «да» или «нет». Наконец фантазия у ребят начала иссякать.

— А давайте про будущее? Ну, совсем про будущее? — предложила Катя.

— Да ну, неинтересно, — проворчал вечный скептик Лёшка. — Там мы уже взрослые будем.

— А я попробую, — вдруг очень серьёзно сказала Светка, беря ниточку. Все замолчали, а она задала вопрос: — Чёртик, у меня будет в будущем беда?

Иголка неуверенно качнулась, словно не желая давать ответ и, помедлив, указала на «да».

— Чёртик, какая? — сразу спросила девочка.

Стрелка пошла описывать круги. Светка смотрела сосредоточенно.

— «Пропла доч», — резюмировал Вадик. — И что это значит?

— Пропала дочь? — предположил Лёшка. — Что-то у чёртика с грамотностью плохо.

— Прикинь, Светка, у тебя будет дочка, — хихикнула Катя.

— А где… — начала было Светка, но замолчала. — Нет. Чёртик, кто её спасёт?

Стрелка качнулась и замерла. Серёжке стало не по себе — ему показалось, что иголка указывает на него.

— Чёртик, кто её спасёт? — настойчиво повторила Светка, и иголка пошла описывать круги.

— «Серый волк», — прочитал Лёшка. — Светка, хватит прикалываться!

Светка шмыгнула носом и резко дёрнула рукой, сорвав иголку с листка.

— Хватит на сегодня, — твёрдо сказала она, но Серёжке показалось, что её голос дрожит.

Ребята начали вылезать из-под стола, сдёргивали покрывала, убирали стулья, которые их прижимали.

Серёжка уже собрался идти в свою комнату, когда Светка схватила его за руку.

— Ты понял? — спросила девочка.

— Что? — не сообразил Серёжка.

— Ничего, — Светка убрала руку и, когда мальчик уже вышел из комнаты, сказала вслед: — Спаси её…


Твою мать, приснится же такое…

Я долго лежал, укрывшись шерстяным одеялом до подбородка и глядя в потолок. А ведь сон воспроизвёл события почти тридцатилетней давности довольно точно. И иголка тогда указала на меня, однозначно. Правда, совершенно не помню, подходила ли ко мне Светка, или это мой мозг дорисовал по мотивам последних событий. И ведь никто не называл меня «Серый Волк», никогда, кроме Маши — недавно, в деревне. Хотя имя-фамилия намекают.