Ну и что на это сказать? Загнул… Правильно было сказано дежурному — не вступать в разговор. Такой на раз заморочит голову.
— Что ты знаешь о смерти? — зло сказал я. Доппель первым начал разговор и сбил мой настрой, и без того довольно-таки «плавающий» после тяжёлого дня. Хотя, если разобраться, такую смерть, как у Жорика, сложно назвать естественной.
— Больше, чем ты думаешь, — тихо сказал доппельгангер. — Ты же о нас ничего не знаешь. Его убили. Он слишком много знал.
— Да ничего он не знал, — обозлился я.
— Он хотел сказать лишнее, когда ему велели молчать, — прошелестел фальшивый Петруха.
Оп-па. А ведь наш разговор он слышать не мог — камеры метрах в тридцати друг от друга, стены, да и говорили мы с Жориком негромко.
— Много знаешь. Сам не боишься? — меня начало заносить.
— Я уже мёртв, раз попал к вам. Вопрос — как умереть менее мучительно, — философски заметил длиннолицый.
Твою мать. Что же такое происходит?
А ведь в одном, если разобраться, доппель прав — плохо Жорику стало аккурат когда он собирался описать двух незнакомцев. Может ли быть такое совпадение?
Глава 18. Понедельник, 25 сентября. Утро
Большаков даже не орал — наоборот, говорил тихо, еле слышно, что ничуть не мешало мне ощущать себя как нашкодивший школьник. Выписанные им бумаги на причисление нас к мобильной группе лежали на столе, и по лицу шефа было видно — не рвёт он их в клочья только потому, что это нарушит атмосферу.
— Прямо в стенах. Врач в соседнем кабинете. И свидетель, сука, отправляется на тот свет! — Трофимыч поднял на меня глаза. — Вот как, скажи? КАК?
— Предполагаю, что на Рыбина было наложено какое-то колдовство, — не выдержал я. — Он стал задыхаться, едва дал первую примету. Назвал одного из подозрительных «белым».
— Ну прекрасно, — вздохнув, развёл руками Большаков. — На колдунов вообще можно свалить что угодно. И после того, что натворил Власов, этому поверят, так? — уставился он на меня.
— Сан Трофимыч, я рассказал всё как было, — мне не оставалось ничего, кроме как посыпать голову пеплом. Большаков прав — вмешательство колдунов бездоказательно, хотя версия была бы красивая. И более того — указывала бы на Колледж, а не на доппелей, как по моей рабочей версии!
— Ну молодец, — буркнул шеф, отворачиваясь. Посмотрел на часы — половина восьмого, скоро планёрка. — Побудь пока на Базе, после планёрки решим, что дальше делать. И если…
Зазвонил телефон — тоже массивный, старый, типа того, что у Большакова дома, только не висячий. Трофимыч взял трубку, бросил пару коротких слов и долго слушал. После чего поблагодарил, положил трубку так, словно она была хрустальной, и опять посмотрел на меня: