В июле 2010 года Ониани был приговорен к 10-летнему заключению в тюрьме строгого режима за участие в похищение в Москве в 2009 году грузинского бизнесмена Джонни Манадзе, за освобождение которого он требовал выкуп в 500 000 долларов[465].
Возможно, его арест выглядит естественным, с учетом того, что он был одним из ведущих бандитов в России, а Интерпол выдал международный ордер на его арест с «красным уведомлением». Удивляет то, что его действительно посадили в тюрьму (в освобождении под залог было отказано, хотя его адвокаты предложили 15 миллионов рублей, то есть около 480 000 долларов США), осудили и дали солидный срок[466]. Поговаривали, что, выведя Ониани из игры, правительство пыталось избежать бандитских войн или что его срок был «заказан» и оплачен врагами Ониани.
Однако, судя по всему, тюремное заключение не помешало Ониани управлять его криминальной империей. Поток посетителей — и даже возможность совершать звонки по скайпу из камеры — все помогало ему проводить свою линию и мстить врагам. В конце концов, структура банды Ониани — намного более иерархичная, жесткая и безжалостно дисциплинированная, чем у большинства преступных сообществ в России, обычно следующих модели «основной группы». Иногда Ониани разрешал независимые действия своим союзникам, но с тем, чтобы они отдавали ему долю от своих доходов. Интересно, что все это называлось словом «общак», хотя то, что когда-то считалось общим фондом для помощи участникам в сложных ситуациях, теперь стало личной сокровищницей босса. Автономия рассматривалась как привилегия, а не право, и ожидалось, что участники группы будут демонстрировать абсолютное подчинение в случаях, когда к ним обратится лично Ониани или кто-то из его ближайшего окружения, состоявшего сплошь из грузин. Это были в основном выходцы из «кутаисского клана» — крупнейшей грузинской преступной группы в России. В ее состав входило около 50 «воров в законе» и множество других бандитов. Группировка работала по всей Европе[467]. Глава кутаисского клана Мераб Джангвеладзе (Джанго), по всей видимости, был «правой рукой» Ониани; возможно, именно из-за этого Усоян попытался «раскороновать» его в 2008 году, хотя титул «вора в законе» и значит в нынешнем распыленном и конъюнктурном преступном мире куда меньше. Такая комбинация численности, дисциплины и дерзости сделала организацию Ониани если не самой крупной в современном российском криминальном мире, то уж точно самой опасной, динамичной и дестабилизирующей.