Самыми распространенными преступлениями, если не считать мелких личных конфликтов, обычно разрешавшихся самой общиной, были браконьерство или воровство леса у помещиков или из царских лесов, и моральный кодекс крестьян не видел в этом ничего предосудительного. Около 70 процентов приговоров за хозяйственные преступления мужчинам в последние годы царского правления было вынесено именно по этим обвинениям[36]. В русском языке есть два разных слова для обозначения преступлений: собственно преступление, техническое определение нарушения закона, и злодеяние, связанное с моральным осуждением[37]. Интересно, что, согласно крестьянской мудрости, «Господь наказывает за грехи, а государство — за преступления»[38]. Воровство леса могло считаться преступлением, однако крестьяне не считали его злодеянием, поскольку у землевладельца было больше леса, чем необходимо для удовлетворения собственных нужд, а «Господь растил лес для всех»[39]. Это можно рассматривать как акт «социального насилия», или отъема богатства от эксплуататора в пользу эксплуатируемых. По словам французского путешественника XVIII века маркиза де Кюстина, «хозяева постоянно обманывают крестьян самым бессовестным образом», а те «отвечают на обман плутовством»[40].
Как я могу обеспечивать законность в 48 поселениях с 60 000 душ, когда у меня в распоряжении лишь четыре сержанта и восемь караульных?
Российский становой пристав, 1908 год[41]
Разумеется, ничто из вышеописанного нельзя считать «организованной преступностью», даже признавая, что регулярные убийства в результате самосуда были, вне всякого сомнения, преступлениями, совершенными организованно, ведь их целью не была личная выгода. Даже многолетнее организованное браконьерство лишь условно соответствует этим критериям, ведь в традиционном деревенском укладе оно воспринималось как вполне естественное занятие. Реформы Николая I стали важным стартом для последующих изменений… но дальше дело не пошло. Они так и не смогли утвердить закон и порядок на дальних рубежах России. Полиция, насчитывавшая к началу XX столетия 47 866 служащих различных званий, должна была поддерживать порядок в стране с населением в 127 миллионов человек[42]. В городах ее присутствие было более заметным (хотя, как будет показано ниже, эти цифры не столь однозначны), однако в деревнях возникала по-настоящему серьезная проблема.
Предполагалось, что 1582 становых пристава и 6874 урядника способны контролировать всю российскую глубинку, территорию, где проживало около 90 миллионов человек