, стремление принести обществу подлинную законность сталкивается с серьезными проблемами — коррупцией, недостатком ресурсов для четкой работы полиции и судов и, помимо прочего, с вопиющей манипуляцией законом со стороны политической элиты. Несмотря на мрачное утверждение Владимира Овчинского о том, что «борцы с мафией [в МВД] постоянно становятся бойцами мафии»
[731], в стране все же есть силы для перемен. Многие представители судебной системы, особенно в нижних ее эшелонах, все же верят в верховенство права. Я встречался с хорошими русскими полицейскими — порой готовыми получить взятку, но все равно считающими своим долгом бороться с «плохими парнями», — которые бы хотели и дальше заниматься своим полезным делом. По сравнению с хаосом 1990-х, в стране произошли явные изменения, особенно среди нового поколения полицейских. Но это связано не с тем, что коррупция предана анафеме.
Мое далеко не научное ощущение подкрепляется методологически надежным анализом, проведенным Алексеем Беляниным и Леонидом Косалсом из московской Высшей школы экономики. В результате этого исследования была выявлена твердая приверженность к сохранению определенного уровня коррупции[732]. Однако при этом произошел заметный сдвиг представлений о границах «допустимой коррупции». Один полицейский пытался рационализировать происходящее с точки зрения, так сказать, «замещения»: «Если кому-то все равно суждено получить штраф, то почему бы просто не взять у него деньги и не отпустить с миром? Он все равно наказан, а кроме того, он мог бы вместо меня дать взятку судье или прокурору. В любом случае он платит за свое преступление»[733]. Однако если дело касалось серьезных преступлений, за которые дается тюремный срок, он полагал, что взять за них взятку и закрыть глаза может только «плохой полицейский» (он использовал словечко из фени — «мусор»). Он попросил меня сравнить ДТП, в котором никто не пострадал, а все расходы по ремонту покрывались страховой компанией, с ситуацией, в которой жертва погибла или получила увечья. А уж активное участие в преступной деятельности и получение за это денег вообще считал страшным грехом.
В настоящее время полиция работает в системе, при которой большинство важных преступников оказываются неприкасаемыми, — так, начальники несчастного полицейского, арестовавшего банкира преступного мира Семена Могилевича, ясно дали ему понять, насколько он неправ, — но в целом они делают что могут и часто хотели бы иметь больше прав. Несмотря на отсутствие структур, которые можно было бы однозначно считать сторонниками реформ, очевидно, что определенные фракции реформаторов имеются в Министерстве юстиции, МВД, Министерстве финансов, Счетной палате и Генпрокуратуре. Однако Кремль, судя по всему, продолжает считать, что объем реформ должен быть минимальным и ориентироваться лишь на поддержание легитимности и эффективности системы.