Он видел, как Фадва отвязала козу и подошла к следующей. Жизнь у девочки и правда была такой, как она рассказывала: непрерывное чередование разных видов труда. У людей, идущих с караваном, имелся хотя бы определенный конечный пункт, цель где-то за горизонтом. А вся жизнь Фадвы состояла, по его наблюдениям, из постоянной дойки, уборки, готовки и тканья. Он не мог понять, как она это выносит.
Закончив доить, Фадва отвязала последнюю козу и проверила, есть ли вода в кормушке, а потом осторожно подняла полное молоком ведро и понесла его к костру.
— Расплескиваешь! — крикнула ей мать.
Та молола жерновом зерно, и ее рука методично двигалась по кругу. Из щели между двумя плоскими камнями струйкой сыпалась пшеничная пыль. Не ответив матери, Фадва отлила молоко в помятую кастрюлю и поставила на тлеющие угли. Пот капал ей в глаза, и она с раздражением смахивала его.
— Ты с утра и трех слов не сказала, — пожаловалась ее мать. — У тебя что, крови?
— Все в порядке, мама, — с отсутствующим видом отозвалась Фадва. — Просто плохо спала.
Молоко закипело, она убрала кастрюлю с огня, положила в нее несколько ложек оставшейся после завтрака простокваши, потом прикрыла кастрюлю куском ткани и оставила киснуть.
— Возьми девочек и сходите в пещеру за водой, — велела ей мать. — Сегодня она нам понадобится.
Дорога до пещеры показалась ей бесконечной. Пустой кувшин на голове был непривычно тяжелым. Ее двоюродные сестры со смехом бежали впереди. Они играли в игру, в которой надо было наступить друг другу на тень и не уронить при этом кувшин. Фадва сказала матери правду: она действительно плохо спала. Ее удивительный знакомый не вернулся ни следующей ночью, ни ночью позже. Теперь, когда прошла почти неделя, девочка начала сомневаться, было ли все это на самом деле или просто приснилось ей. Воспоминания были яркими и четкими, но они уже начали расплываться и путаться, как это бывает с обычными снами.
Может, этой ночью он выполнит свое обещание и опять придет к ней? Или не было никакого его и никакого обещания? И как ей узнать, приходил он на самом деле или только приснился ей? Голова у нее кружилась от всех этих мыслей. Вот и по ночам она то задремывала, то, вздрогнув, снова просыпалась от непонятного волнения, а потом ругала себя за то, что проснулась. Но когда все-таки удавалось заснуть, снилась ей обычная скучная чепуха.
Источник, дававший воду клану Хадид, бил в пещере, в которой жившие давным-давно люди устроили храм. Входом служил квадратный дверной проем в склоне холма. Когда Фадва смотрела на него издали, ей казалось, что какой-то гигант острым ножом срезал кусок склона. На каменном дверном косяке были выбиты незнакомые угловатые буквы. Песок и ветер хорошо потрудились над ними, и теперь они были едва видны. Отец рассказывал Фадве, что строители храма пришли сюда из страны, лежащей далеко за краем пустыни. «Они появляются здесь в каждом веке, — говорил он, — и пытаются покорить пустыню. Они оставляют здесь свои метки, словно хотят закрепить права, но потом все исчезают без следа. А мы, бедуины, все это время живем здесь, и это неизменно».