Он попытался зашвырнуть конверт подальше под стол. Удалось ли ему? Он не знал. Дальше ей придется идти самой, он сделал все, что мог. Чувства покидали его тело, словно вытекали из него. Равви вспомнил, что надо прочитать видуй, покаянную молитву. Он с трудом вспоминал слова. «Благословен будь Ты, кто множество раз благословлял меня. Пусть смерть моя искупит все мои грехи… позволь мне укрыться в тени Твоих крыл в грядущей жизни».
Он не отрываясь смотрел на небо к мутном окне. Оно было таким голубым, высоким и бесконечным и словно втягивало его в себя.
* * *
Этим вечером Хава несла равви аккуратно завернутый в салфетку яблочный штрудель. Она шла по улице, широко шагая, и чувствовала, как ночной холод проникает глубоко в тело. В окнах, мимо которых она проходила, уже горели лампы.
На ее стук в дверь никто не отозвался.
Она постучала еще и подождала. Наверное, он заснул. Она представила себе, как с другой стороны двери равви дремлет, сидя на стуле, и улыбнулась. Он будет ругать себя за то, что заставил ее ждать.
Она еще раз постучала, на этот раз громче. Подождала несколько долгих минут, не зная, что делать. Интересно, что подсказал бы ей равви? И она словно услышала его голос: «Знаешь, я никогда не запираю дверь днем. Это не только мой дом, но и твой. Приходи, когда захочется!»
Она отворила дверь.
В комнатах было темно. Лампа не горела. Девушка заглянула в спальню. Вечерние тени падали на аккуратно застланную кровать. Все больше тревожась, она прошла на кухню, положила на стол штрудель и зажгла лампу. Огонь в камине давно потух. В комнате было холодно, а застоявшийся воздух как будто пах несвежим бельем.
Она пошла в гостиную и там нашла его. Ноги равви были неестественно вывернуты. Незрячие глаза смотрели прямо в окно.
Сначала она не почувствовала ни боли, ни отчаяния, просто никак не могла поверить в то, что видит. Этого не может быть. Это просто нарисованная картина, иллюзия. Она может протянуть руку и легко отодвинуть ее.
Дрожа, она опустилась на колени и коснулась пальцами его лица. Оно было холодным и твердым.
Будто со стороны и почти равнодушно она чувствовала, как что-то поднимается у нее в душе, и знала: когда это вырвется наружу, то будет таким страшным, что сможет крушить дома.
Его волосы при падении растрепались, а кипа сдвинулась набок. Ему бы это не понравилось. Она привела все в порядок, стараясь касаться его как можно бережнее. Одна рука равви согнулась под неестественным углом к телу. Рядом лежал выскользнувший из руки конверт. На нем было что-то написано. Хава наклонилась поближе и прочитала: «КОМАНДЫ ДЛЯ ГОЛЕМА».