* * *
Джинн появился под окном Голема через несколько минут после полуночи. Она уже битый час расхаживала по комнате, понимала, что соседи слышат ее, но ничего не могла с собой поделать; все тело уже начинало ныть от холода и беспокойства. Каждый раз, перед тем как повернуть, она выглядывала в окно. Придет ли он, как они договаривались? Может, будет лучше, если он не придет? И как ее вообще угораздило согласиться на это нелепое и опасное предложение?
Увидев его наконец, она испытала одновременно огромное облегчение и сильнейший приступ недоверия и страха. Только спустившись до середины лестницы, она сообразила, что забыла в комнате пальто и перчатки, и ей пришлось возвращаться.
— Ты пришел, — сказала она, выйдя на улицу.
— А ты сомневалась?
— Ты мог и передумать.
— А ты могла не спуститься ко мне. Но раз уж мы оба здесь, давай прогуляемся до Медисон-сквер-гарден. Согласна?
Это название ни о чем ей не говорило. В каком-то смысле ей было все равно куда идти: все места были незнакомыми, а опасности неведомыми. И выбор у нее был только один: сказать «да» или вернуться домой.
— Да, — сказала она, — пошли.
И не тратя время на лишние разговоры, они двинулись вперед по Брум-стрит. Женщине вдруг захотелось громко рассмеяться. Она была на улице, она гуляла! Ее ноги так онемели, что, казалось, поскрипывали при ходьбе, но двигаться было несказанно приятно, словно ей наконец-то разрешили почесать место, которое давно зудело. Джинн шел быстро, но она не отставала и легко держалась рядом. Он не пытался взять ее под руку, как делали другие мужчины, прогуливаясь с девушками, и она была этому рада: иначе им пришлось бы идти медленнее и чересчур близко друг к другу.
Дойдя до Кристи, он повернул на север. Это была самая граница знакомого ей района. В квартале от них шумела Бауэри. Несколько мужчин перешли им дорогу, и она пониже опустила капюшон.
— Не делай так, — сказал Джинн.
— Почему?
— Потому что у тебя такой вид, будто ты прячешься.
А разве это не так? Эйфория, охватившая ее в первые минуты, уже проходила, и ее место занимал страх. Как могла она решиться на такое? Они уже дошли до Хьюстон-стрит, и она тайком взглянула на своего спутника. Почему они идут молча? Пары, за которыми она следила в окно, обычно разговаривали друг с другом. Но он ведь привык гулять в одиночестве. И потом, молчание нисколько не тяготило ее.
Они уже дошли до Грейт-Джонс-стрит и до залитого электрическим светом Бродвея. Дома здесь были шире и выше, и ей пришлось откинуть капюшон, чтобы видеть их целиком. Кирпич и известняк уступили место стеклу и мрамору. Витрины магазинов манили взгляд платьями и роскошными тканями, украшенными перьями шляпами, ожерельями и серьгами. Словно зачарованная, забыв о Джинне, она подошла к витрине и уставилась на манекен в сложном струящемся платье из сапфирового шелка. Сколько же времени потребовалось, чтобы сшить такую изысканную и прекрасную вещь! Она внимательно рассматривала швы, стараясь запомнить фасон. В конце концов Джинну, нетерпеливо топтавшемуся на краю тротуара, пришлось силой увести ее от магазина.