— И что случилось?
— В итоге ничего. Меня спас равви, он заплатил тому человеку за его книш. А я опять вернулась в себя. Но если бы его там не оказалось… Не хочу об этом даже думать.
— Но ведь ничего страшного не случилось. И ты сама говоришь, что с тех пор научилась сдерживать себя.
— Да, но достаточно ли? Я знаю только, что никогда не должна причинить вред человеку. Никогда. Лучше уж сама себя уничтожу.
Она не собиралась говорить этого вслух, но теперь была даже рада, что сказала. Пусть он знает, как это серьезно для нее.
— Это невозможно, Хава, — с ужасом сказал Джинн. — Это просто не может быть правдой.
— Это чистая правда.
— Что, при первом же признаке злости? Тебя кто-нибудь толкнет на улице, и ты тут же себя уничтожишь?
— Я не хочу это обсуждать. Никакие если бы и кабы тут не действуют.
Они постояли в напряженном молчании.
— Я думал, тебя невозможно уничтожить.
— Так и есть, почти.
Его взгляд был устремлен на ее шею, и она поняла, что инстинктивно потянулась к медальону. Она поспешно опустила руку. Оба чувствовали неловкость и смотрели в разные стороны. Стало заметно холоднее, и ветер усилился.
— Я иногда забываю, — заговорил он, — какие мы с тобой разные. Мне бы никогда не пришло в голову уничтожить себя. Это означало бы сдаться.
«А разве на свете нет таких вещей, ради которых стоило бы сдаться?» — хотелось спросить ей, но она не решилась заходить так далеко. Во время разговора он бессознательно крутил браслет у себя на запястье. Его очертания проступали через ткань сорочки.
— Больно? — спросила она.
Он удивленно взглянул на руку:
— Нет. Физически — нет.
— Можно посмотреть?
Он минуту поколебался, но решил, что ему нечего стыдиться, и, пожав плечами, завернул рукав. В полумраке она внимательно рассматривала браслет. Широкая металлическая лента плотно облегала руку, словно была сделана по мерке. Она состояла из двух полукруглых половинок, скрепленных петлями. С одной стороны петли были толстыми и казались монолитными, с другой — куда тоньше и соединялись изящным, почти декоративным стерженьком с плоской, как монета, головкой. Женщина попробовала вытащить его, но стерженек держался крепко.
— Он не двигается, — сказал Джинн. — Поверь, я уж старался.
— Эта застежка должна быть самым слабым местом. — Она подняла на него глаза. — Хочешь, я попробую ее сломать?
— Хочу. Попробуй.
Пальцем она осторожно обвела браслет по краю. У Джинна была удивительно теплая кожа. Он вздрогнул, когда она коснулась его:
— У тебя всегда такие холодные руки?
— По сравнению с твоими, наверное, да.
Она обхватила головку стержня кончиками пальцев: