Он улыбнулся, но это была лишь тень его обычной улыбки.
— Наверное, нет. Но теперь-то ты понимаешь, почему мне нельзя жить дальше?
— Нет, — отрезала она.
— Хава.
— Ты ведь тоже однажды помешал мне уничтожить себя, помнишь? Мы найдем какой-нибудь другой способ.
Он вздрогнул, но промолчал.
В дверь постучали. Пришла София со стопкой аккуратно сложенной одежды. За ее спиной в коридоре маячили слуги, пытаясь заглянуть в комнату, но она быстро захлопнула дверь.
— Здравствуй, София, — тихо проговорил Джинн.
— Ты выглядишь получше, — улыбнулась девушка и положила одежду на кровать. — Отец, конечно, не такой высокий, как ты, но, может, что-нибудь подойдет.
— София… — снова заговорил Джинн, и по его голосу было ясно, что он собирается просить прощения за то, что втянул ее в эту историю, или за что-то другое, происшедшее раньше, — тут Голему оставалось только гадать.
Однако девушка тут же прервала его.
— Доктор Салех приводит себя в порядок в комнате для гостей, — сообщила она. — Нам лучше пойти к нему, если вы готовы.
Смущенный Джинн молча кивнул.
— Боюсь, из-за нас у вас будут неприятности, — сказала высокая женщина.
— Возможно, — кивнула София, но выглядела при этом не огорченной, а скорее веселой. — Но если и так, я рада, что вы догадались прийти сюда. А ты мог бы и сам рассказать мне, — повернулась она к Джинну.
— Ты бы все равно не поверила, — вздохнул он.
— Скорее всего, нет. Но мог бы попытаться.
После некоторого колебания Джинн спросил:
— С тобой все в порядке, София?
Только сейчас Голему бросилась в глаза чересчур бледная кожа девушки, ее теплая, не по погоде, одежда и дрожание рук. А кроме того, она улавливала целый сгусток чужих сожалений, тоски и прежде всего — страстное желание не стать объектом жалости.
— Я болела, — сказала София, — но теперь мне, кажется, лучше. А сейчас, прошу тебя, надень что-нибудь, — улыбнулась она. — Я вернусь через пару минут.
Она вышла, а Джинн начал рассматривать одежду. Женщина присела на край кровати, не зная, куда девать глаза. Смотреть на одевающегося мужчину почему-то казалось куда более неприличным, чем на раздетого. Отвернувшись, она подошла к туалетному столику хозяйки и принялась изучать расставленные на нем безделушки: позолоченные щетки для волос, красивое ожерелье из серебра и стекла и множество разных бутылочек и баночек. На шкатулке с драгоценностями красовалась миниатюрная золотая птичка в клетке, в происхождении которой не могло быть никаких сомнений.
— Ты и для нее сделал фигурку, — заметила женщина.
Джинн уже застегивал воротник сорочки.