Песчаная буря неслась по улицам Мос-Эспа удушающим, застилающим глаза вихрем, который безжалостно рвал одежду и впивался в кожу. Энакин крепко держал Падме за руку, пробиваясь, пока еще было время, к своему дому в квартале рабов, а фермер, дроид и их земноводный приятель шагали следом. Мимо спешили горожане и приезжие, точно так же спасаясь от бури. Головы их были опущены, лица закрыты, плечи ссутулены, словно под тяжестью прожитых лет. Где-то в отдалении испуганно взревела эопи. Дневной свет приобрел непривычный желтовато-серый оттенок, а воздух превратился в густую непроглядную завесу из песка и щебня, за которой пропали очертания построек.
Сражаясь с бурей, Энакин унесся мыслями далеко-далеко. Он думал о Падме и о том, что ведет ее домой, где его ждет мама; о том, как покажет девушке свои секретные поделки, и о том, сколько еще будет вот так держать ее за руку. Кровь шумела в ушах, и от этого одновременно было жарко и боязно. Еще Энакин размышлял о фермере – хотя едва ли он был фермером. Мальчик разглядел световой меч у него на поясе, а такие носят только джедаи.
Думать, что настоящий джедай будет гостить у них дома, было слишком самонадеянно. Но чутье подсказывало Энакину, что он не ошибся и само провидение свело его с этой таинственной компанией.
Наконец его мысли перескочили на собственные мечтания и надежды. Что, если эта нежданная встреча положит начало чему-то чудесному, что навсегда изменит его жизнь?
Они добрались до хижин рабов – похожих на муравейник нагромождений построек, объединенных несущими стенами и винтовой лестницей. Площадь перед ними почти опустела: жители спасались от бури. Энакин провел гостей через песчаную завесу к двери и толкнул ее.
– Мама! Мама! Это я! – звонко закричал мальчик.
Побеленные глиняные стены мягко отсвечивали в смешанном сиянии тусклых солнечных лучей, пробивающихся сквозь маленькие окна, и электрических потолочных светильников. Энакин провел своих новых друзей в гостиную – небольшое помещение, которое почти полностью занимал стол со стульями. У одной стены располагалась кухня, у другой – мастерская. Отсюда же вели двери к кладовкам и спальням. За окном ревел ветер, срывая со стен очередной слой замазки.
Джа-Джа Бинкс огляделся, испытывая одновременно любопытство и облегчение.
– Уютная ваша дом, – проговорил он.