Пока русское воинство осаждало Казань, иная гроза пробралась на Русь, на этот раз со стороны Европы. Больше года там свирепствовала чума, которая через Ливонию к осени перенеслась сначала в Псков, а затем в Новгород.
Бич всего мира, унесший миллионы жизней, часто тревожил Русь. За годы борьбы с этой болезнью, когда от одного прикосновения к хворому или его одежде начинался спустя время кашель с кровавой мокротой, а после наступала мучительная смерть, люди наловчились принимать меры, дабы болезнь не шла дальше. Новгород, к примеру, запретил въезд в город псковичам, перекрыли дороги заставами, выгнали псковских купцов, товары пожгли, иной раз вместе с купцами, которые отказывались отдавать товар. Но монахи и священники, отпевавшие покойных и причащавшие умирающих, сами становились причиной распространения болезни и умирали так же в большом числе. Более трехсот тысяч человек умерло на псковских и новгородских землях в те страшные годы.
К началу зимы эпидемии обычно утихали. Именно в это время Архип возвращался домой. Счастливый от скорой встречи с Кузьмой и Белянкой, он не сразу осознал, для чего при въезде появились заставы, охраняемые стрельцами, почему его поначалу не хотели пускать. Архип до исступления рассказывал, как проливал кровь под Казанью и ныне ему надобно домой. Нехотя пропустили все же.
Город, занесенный первым снегом, помрачнел, опустел. Тут и там чадили костры – сжигали одежду и утварь умерших. Мрачно и скорбно били колокола церквей. Мимо в телеге везли сложенные в кучу тела, укрытые рогожей.
Архип шел на ватных ногах, растерянно озираясь. Спешил домой, страшась увидеть его пустым…
Когда Белянка, завидев его издали, выбежала двор, позабыв покрыть платком голову, и бросилась с ревом Архипу на грудь, немного отлегло. Упали в снег к ее ногам добытая в бою татарская сабля, замотанная в тряпье, и котомка с «гостинцами» – кольцами, серьгами, платками, добытыми в Казани.
– Кузьма… – тихо проговорила Белянка и, замолчав на мгновение, завыла у мужа на груди. Архип все понял, тут же внутри что-то ожгло, противный холодок пробежал по спине.
Прошли в дом. Архип рассчитывал увидеть больного Кузьму или хотя бы его тело, но Белянка рассказала, что он умер еще в начале осени. Как занемог, сразу ушел в закут, за печку, запретил к себе заходить и велел доложить кому-нибудь, что он болен. В тот же день стража оцепила дом Кузьмы, Белянку велено было выгнать оттуда и не впускать. Жила в клети и слышала, как он страдает, кашляет и давится кровью. Кормили больного через окно, как и Белянку – боялись, что и она подхватила заразу.