– Что теперь? – тихо спросил Василий. Данила потер вспотевшие руки о колени и ответил:
– Этим все не закончится. Заставлю Висковатого митрополиту написать список, где указаны будут все неправды писания икон. И тогда не отвертятся!
Иоанн был недоволен происходящим, поднял руку, и в палате стало тихо. Вскоре собор завершился. Но Адашевы, Сильвестр и митрополит, уходя, были мрачны. Понимали, что Висковатый сам бы не решился на этот шаг, и догадывались уже, кто стоит за этим всем. И притаились, ожидая нового удара.
Уже через месяц Висковатый сам явился к митрополиту и бил челом, дабы список, составленный им, был засвидетельствован при Священном соборе. Макарий с холодностью благословил дьяка и отпустил его, а список прочитав, ужаснулся и не сразу решил, что с этим делать.
Опираясь на византийские письмена и древние соборные уложения, Висковатый приводил доводы, сказанные им ранее, что недопустимо изображать невидимое Божество во плоти, что ветхозаветные сюжеты после явления Иисуса канули в прошлое и также не должны появляться в росписях. Дьяк высказывал недоумение по поводу изображения Христа в образе воина и в образе ангела, ибо последнее делает его неравным Отцу. Все это Висковатый, по его словам, видел у католиков и лютеран, и латинские мудрования не должны внедряться в православную культуру. Заканчивает дьяк обращение заключением, что нововведенные элементы иконописи искажают истину и введут в заблуждение тех, кто «книг не видит». И в середине текста он грамотно спрятал то высказывание, ради которого и был затеян сей спор, мол, иконы и росписи новые – злые козни еретика Башкина и Артемия, советовавшихся меж собой, а Артемий – с Сильвестром.
Сидя при лампаде и свечах за письменным столом, Макарий какое-то время туманно глядел перед собой, но после решил, что надобно отправить сей список государю. Утром он отправил слугу, приставил к нему вооруженную стражу, велел передать список Иоанну лично. Уже вечером государев слуга вернул список и вручил митрополиту царское послание, в коем Иоанн велел созывать Священный собор для решения этого вопроса.
Макарий же вызвал во владычные палаты Сильвестра. Протопоп прибыл тут же, хотя и недомогал – перемерз на молебне с началом ноябрьских холодов. На стол владычные слуги подали ягоды и нагретое вино для старца. Прикрывая рот рукой, кашляя, Сильвестр, утирая красные болезненные глаза, прохрипел:
– Чую, по мою душу кручина твоя.
Макарий безмолвно протянул старцу послание Висковатого. Сильвестр, близоруко склонившись над бумагой, читал, молча шевеля губами. Кончив, усмехнулся краем губ, мол, не удивлен.