Турки явно не ожидали такого исхода, переглянулись с явным облегчением.
– Коли причините вы вред нам при отплытии… – продолжал Даниил Федорович и замолчал, сдержавшись с трудом. И тут он почувствовал, что просто устал. Взглянув на стоявших у входа в шатер стрельцов, кивнул им, и они увели турок. Вскоре два турецких корабля отчалили мирно от берега и очень скоро скрылись из виду.
А люди Адашева продолжало еще долго грабить татарские улусы, освобождая пленных, повергая в ужас все Крымское ханство. Девлет-Гирей обреченно и бессильно глядел с балкона своего дворца, как в Бахчисарай приходят все больше и больше потрепанных, раненых, испуганных воинов. И велел собирать великое войско…
После месяца грабежей и убийств русская рать вместе с освобожденными пленниками, кроме тех, кто доверил Богу свою судьбу и бежал сам в степи, отправлялось на лодках обратно. Хан с войском, поднимающаяся пыль от которого виднелась издалека, был близок, и Даниил Федорович не собирался вступать с ним в прямой бой. Хан недолго преследовал налетчиков, вскоре остановился, стал готовиться к ответному набегу на Русские земли…
Даниил сидел в широкой лодке, уперев руки в расставленные колени, глядел, как дружно и весело, распевая песни, ратники, воодушевленные удачным рейдом, равномерно гребли, мощно рассекая веслами водную гладь. Нынче хотелось одного – приехать в Москву, проспать несколько суток, поесть и выпить вдоволь, приласкать жену, обнять сына и старого воспитателя Мефодия, все еще безмерно гордящегося своими мальчуганами. Все это было редкостью в жизни воеводы, ибо после взятия Казани еще долго он воевал в тех землях, подавляя восстания против власти царя. Затем почти год воевал в Ливонии, брал Нарву, Дерпт и другие города, позволял ратным своим грабить и убивать безжалостно…
Война, как и мечтал он в далеком детстве, заполнила всю его жизнь. Даже проститься с умершим два года назад отцом не смог – был на воеводстве далеко от Москвы. Также не проводил в последний путь и матушку. Мысли о покойных родителях будто потревожили старую рану, тоскливо заныло в груди. Благо и их мечты исполнились – сыновья Федора Григорьевича видные деятели на Руси ныне! Алешка в думе сидит, советник государя ближайший, послов принимает – и не сосчитать всего, чем руководит он в государстве! Данилка же блестящий окольничий, полковой воевода, коего и государь так же ценит!
«Сына надобно бы в придворные пристроить…» – подумал Даниил. Улыбнулся, ибо знал, что, глядя с небес, покойные матушка и батюшка гордятся ими. Не дали роду бесславно исчезнуть – прославили сыны гнездо Адашевых! Он был уверен, что лишь лучшее впереди, ибо еще не знал о событиях, происходящих в Москве…