– Хозяева! Спасите от лютой смерти! Я заплачу вам! Замерз я и голоден!
Но не открыли ему. И немудрено – честной народ по ночам не шастает, тем более в метель. Тогда пошел он к другому дому. Стучал – не открыли. Так еще пять домов и уж думал, что суждено ему сгинуть, как услышал за спиной мужской шепот:
– Эй! Коли христианин, да без злого ума, заводи коня во двор, сам в избу заходи!
Мефодий оглянулся, пытаясь во тьме разглядеть своего спасителя. Но сильные руки забрали его коня, а сам он вошел в открытую дверь избы.
Изба была довольно просторной. Тускло горела лампада, потому Мефодий смог разглядеть лишь женщину, качающую люльку. Она настороженно взглянула на пришедшего и продолжила шепотом напевать колыбельную. Мефодий растерянно поклонился и замер. Затем на печи он увидел спящую девочку лет пяти.
– Сымай мокрые одежи, чего застрял в проходе? – услышал он шепот хозяина и поспешил снять промокшую одежду.
– Давай, давай, раздевайся! Дам тебе свои тряпки, а твои до завтра высохнут!
Хозяин прошел в горницу, и наконец они с Мефодием могли рассмотреть друг друга получше. Хозяином был крепкий, жилистый мужчина с длинными до плеч волосами, с небольшой темной бородкой. Он взглянул на Мефодия и сказал учтиво:
– Прости, отец, не разглядел, что старик! А я с тобою, как с мальчишкой зеленым!
Затем обернулся к жене и сказал строго:
– Белянка, накрывай на стол!
Женщина с трудом поднялась, и тут Мефодий увидел, что она беременна.
– Меня Архипом звать. Кузнецом я тут промышляю, – продолжал хозяин. – А ты садись за стол! В дороге, чай, сыт не будешь…
– Спасибо, люди добрые. – Мефодий поклонился хозяевам в пояс. – Думал, продрогну, не доеду до Новгорода…
– Да ты и не доехал! – усмехнулся Архип. – Кузнечные избы всегда на отшибе стоят! С огнем работаем ведь!
Жена хозяина поставила на стол чан с квашеной капустой, хлеб, горячие щи. Перекрестившись, Мефодий принялся за еду. Хозяин пристально вглядывался в него, молчал некоторое время, затем сказал задумчиво:
– На простолюдина не похож. Да и не купец, больно сухой. Кто ты, путник?
Мефодий выдержал паузу, чтобы дохлебать щи и сказал негромко:
– Это верно, не купец я и не холоп. Верный слуга я Алексея Адашева, советника государева. Вот, выполняю волю его, приехал я говорить с игуменом Корнилием! Более ничего говорить не стану!
– Видели, знаем мы вашего Адашева! Уже средь народа говорят, что он изменник!
Мефодий сверкнул глазами и проговорил, наклонив голову:
– Я Лешку и брата его Данилку с детских лет воспитывал! Они как дети мне! Не потерплю поганых слов об них!