Архип даже бровью не повел. Наступило неловкое молчание.
– Не серчай, хозяин, – сказал вдруг Мефодий, – за ночлег под крышей твоей заплачу тебе как следует…
– Не нужны мне твои деньги, – отмахнулся Архип, – чай, кузнецы – люди небедные. Я тебе по-христиански помог… Ладно, давай, старик, выпьем медовухи с тобой. У меня припрятано. С мороза оно самое то…
Архип сам принес кувшин и две чарки. Перекрестились, выпили.
– Видал я твоего Алексея Адашева и брата его раньше. Видал, – проговорил вдруг Архип и опустил глаза. Мефодий оживился:
– Где же пришлось тебе встречать их, да еще и вместе сразу? Пока братья службу государю несли, бывало, по два года не встречались из-за множества дел…
– Под Казанью, – бросил Архип и уставился перед собой.
– Да ты никак кузнецом был при государевом войске? – спросил Мефодий. – И я был в том походе, а тебя не припомню.
– Да не был я тогда кузнецом. В Большом полку служил, как все, с татарами бился. Молод был, изранен весь, – отмахнулся Архип и достал из-под сермяги какую-то темную монету на черной веревке, поднес к губам и снова спрятал.
– Доброе дело совершил, татарву бил! Вот, сейчас меньше врагов у государя, Казань, Астрахань, земли ногайские его! Осталось крымцев побить, да и все, не будет боле врагов на юге! Эх, собралась бы такая же рать, как тогда, да на Крым. Пошел бы снова татарву бить, а?
– Ну уж нет. – Архип смахнул со стола какие-то крошки. – В новый поход не пойду. Не воин я, не мое это. Хватило одного! Вдоволь нагляделся! Для ратников доспехи, сабли, наконечники копий и стрел ковать могу! Но сам биться – нет-нет!
– Молод еще да крепок! Ну, Бог тебе судья, хотя и кузнецы для войны – дело важное. Я вот стар уже, меч с трудом в руках держу! Но, коли драться, с собою на тот свет точно нескольких заберу!
Долго еще говорили мужчины. Мефодий рассказывал о своей буйной молодости, о походах великого князя Василия, в которых довелось ему участвовать, о службе Адашевым и о горе, что свалилось на их семью. Архип же рассказывал о том, как ушел из Москвы и далее про жизнь новгородскую. Счастлив он с женой, хозяйка она. Благодаря этому и голод недавний смогли пережить. Бог и во время чумы обнес. Страшно было глядеть на все это, но смогли, пережили, выдюжили!
Единственное, что не нравилось Архипу в Новгороде – люди. Привыкли они к сытой и ласковой жизни за триста лет, когда Новгородом правило вече, для формальности позволяющее различным князьям править собой, а при удобном мгновении прогоняло их. И даже присоединение Новгородской республики Иваном Великим к Москве не изменило местных людей – всегда были они себе на уме. Жадные, алчные, корыстные, словно позабывшие о христианской добродетели, новгородцы чаще других подозревались в измене, пугала близость их территориальная к вечному врагу – Литве.