– Пиши память Ленину. «А которые люди учнут на кого бить челом в дворовой тесноте, и Ивану тем людям приставов давати… и в дворах указ читать, хто у кого во дворе поставлен, а разделены хоромы пополам, и им жити вмести по половинам… и нихто бы в которую половину не вступался… А хто пустит себе из найма, тех бы со двора збивати». Записал?
– Готово.
– Вот у меня какая мысль появилась, брат ты мой дьяк. Пока они там найти общего языка не могут, а попробовать ли нам дельце одно? – Шеин задорно подмигнул Никону.
– Уж не вылазку ли надумал?
– Как догадался?
– А то я глаза твои бешеные не знаю. Скоро палить начнут. – Никон вновь сухо кашлянул в кулак.
– Думаешь, Велижанин уже доехал?
– Псы быстро дорогу до дома преодолевают.
Только Никон успел договорить, как раздались выстрелы польской артиллерии с батареи на Покровской горе. Огонь этой батареи накрыл Пятницкую церковь. Тут же грянул залп с Чуриловки по Богоявленской башне.
– Кто на Богоявленской старшим? – спросил Шеин.
– Так Васька Колоколов и есть, – пожал плечами Никон.
– Вели стоять крепко. Поляки будут там брешь пробивать.
– Этому лишние призывы не нужны. Поляков люто ненавидит.
Через два часа интенсивной бомбардировки чуриловская батарея пробила немалую дыру в Богоявленской башне. Ландскнехты фон Вайера пошли на приступ.
Пеший, сверкающий доспехами немецкий строй двигался под барабанный бой и звуки литавр. Не спеша. Наклонив перед собой огромные алебарды.
Василий Колоколов поставил панцирных дворян в брешь, а стрелкам велел стрелять залпами из бойниц башни.
– Ждать! – кричал Колоколов, показывая кому-то знаки рукой. – Только по команде! Махну рукой – тогда!
Ландcкнехты неумолимо приближались, держа плотный строй. Если падал один, то на его место вставал тут же другой. С флангов ландcкнехтов прикрывали польские мушкетеры. Стреляя из своих английских мушкетов, они сильно затрудняли защитникам крепости вести прицельный огонь.
Но тут произошло то, чего никак не могли ожидать опытные европейские тактики.
Когда между ландcкнехтами и смолянами расстояние сократилось до тридцати шагов, раздался взрыв. Немецкий строй развалился на две части. В воздух полетели оторванные части тел и искореженные доспехи. Брызги крови смешались с землей. Вопли и стоны раненых заглушили шум канонады.
Сразу после переговоров с Велижаниным Колоколов понял, что поляки будут продолжать стрелять по Богословской башне. А значит, если им удастся сделать брешь, то пойдут в атаку. Поэтому он и приказал своим петардникам заложить мину на подступах к башне. Смоляне справились, заминировав подступ так, что неприятель ничего не заметил.