– Пророк у нас Андрей… Стихи я, верно, сочинил, но на прошедший век… Последнее время я читал Тибулла. Мои стихи к Тибуллу.
– Подождите, не читайте! Вашими стихами мы попрощаемся с XVIII столетьем, веком наших неподражаемых изумительных бабушек.
– С веком великой огненной бури! – В залу вошли Тургеневы, Андрей я Александр.
Все промолчали: сказано о запретном, о французской революции. На мгновение глаза у Андрея стали злыми.
– У меня лопается терпение, скорее бы минул и этот мерзостный век, и сей год – позора России.
– Андрей Иванович, бог с вами! Какой позор вы напридумывали себе? – Умница Екатерина Михайловна смотрела кротко и уж так была хороша!
Андрей прикрыл глаза веками, длинные ресницы дрожали, как у обиженного мальчика.
– Вы хотя бы историю с Коцебу вспомните! – И снова сверкнул глазами. – Мы живем в эпоху Августа Коцебу, а как с ним обошлись?
Хватающие за душу драмы Августа Коцебу заполонили театры европейские, а коли так, то и петербургские и московские.
Будучи директором Венского театра, Август Коцебу приехал в начале года в Россию. В свои двадцать лет он жил в Петербурге, служил секретарем при генерале Бауэре. Свадьбу сыграл тоже в Петербурге, взял в жены дочь генерала Ф. Эссена. Кстати сказать, помимо тестя Коцебу России служили генерал-лейтенантами еще трое Эссенов: Иван Николаевич был Каменец-Подольским губернатором, Александр Александрович – шефом Черниговского полка, Петр Кириллович – Выборгским военным губернатором… И несмотря на такое родство, по крайней мере, свойство – писатель Коцебу, едва пересек русскую границу, как был схвачен и без суда, без каких-либо объяснений упечен в Тобольск. Расправы с писателями Россия переживает болезненно. Но на престоле восседал Павел. Всё кончилось шутовством. Император пришел в восторг от пьесы Коцебу «Лейб-кучер Петра Великого», и опальный писатель стал желанным. Его примчали в Петербург и пожаловали в директора Немецкого театра.
– Ваш любимец устроен и обласкан, – беря Андрея за руку и усаживая за клавесин, сказала строгая Варенька. – Государь Павел Петрович, слава богу, любит искусства.
– И даже сверх всякой меры! – Смеясь, Андрей вырвал из клавесина нечто бурное и нелепое. – Чего стоит указ от 25 апреля сего – Господи! – уходящего наконец-то года. «Представления в публичном театре не должны продолжаться долее восьми часов вечера». А начало – в пять! Укладывайтесь, господа артисты, но спектакль по-прежнему должны составлять: драма и балет; опера и водевиль; водевиль, трагедия и дивертисмент.
– Между прочим, – сказала Варенька, – Павел Петрович подарил сочинителю Николеву трость с золотым набалдашником в бриллиантах.