– Бар уже закрыт, – сказала Марион грубо, увидев на пороге четырех мужчин.
Она сразу почувствовала, что от этой компании ничего хорошего ожидать не следует. Очкастый тип с немецким акцентом вызвал у нее чувство отвращения.
Все четверо вошли в комнату, будто не слышали ее. На бледном лице Тота блуждала улыбка, и слегка дрожащим голосом он проговорил:
– Мы... не испытываем... жажды.
Марион не могла решить, дрожит ли он от холода или, быть может, сдерживается, чтобы не захихикать, услышав невероятно пошлую шутку.
Какой-то древний инстинкт подсказывал ей, что нужно немедленно бежать отсюда. Но она подавила его – с какой стати ей бежать из собственного дома? Она сделала пару шагов навстречу им и, закурив сигарету, сказала самым равнодушным тоном:
– Что вам угодно?
– Нам нужна вещь, которую хотел получить ваш друг доктор Джонс, – сказал Тот. – Надеюсь, он сообщил вам, что есть и другие заинтересованные лица.
– Что-то не припомню, – ответила Марион.
– Доктор Йонс... бесчестный человек, – все тем же дрожащим голосом сказал Тот, подходя к Марион ближе, и уже без запинки добавил: – Надеюсь, он еще не приобрел ее. Для вас так было бы безопаснее.
– Вы хотите предложить мне больше?
– Вне всякого сомнения, – твердо сказал Тот. – Вещь все еще у вас?
Марион выдохнула табачный дым прямо ему в лицо. Злобная гримаса перекосила лицо Тота, и он закашлялся. Марион сказала:
– Нет. Но я знаю, где ее найти, – и, повернувшись, пошла к стойке.
Краем глаза она заметила, что здоровенный монгол пошел следом. Словно потеряв к ней интерес, Тот приблизился к очагу и, наклонившись к огню, сказал:
– Ваш очаг скоро потухнет.
Сняв перчатку с руки, он взял голой рукой кочергу, которая лежала возле очага.
– Почему вы не хотите сообщить мне, где находится вещь сейчас? – спросил Тот.
– Слушайте, герр Мак, – сказала Марион, прислонясь к стойке. – Я не имею понятия, с какими людьми вы привыкли иметь дело, но я никому не позволю распоряжаться в моем доме.
– Фройляйн Рейвенвуд, – сказал Тот, сунув кочергу в раскаленные угли, – позвольте мне показать вам, что я привык делать.
Тот отдал короткий приказ, и Монгол тотчас вывернул руки Марион назад.
– Убери руки! – закричала Марион.
Монгол приподнял ее и перебросил через стойку бара, где ее уже ждал непалец.
Монгол быстро появился позади стойки и, как тисками, сжал ее руки за спиной, сменив непальца.
Марион видела, что немец, голос которого вызывал у нее мурашки, направлялся к стойке, держа в руке кочергу с раскаленным докрасна концом. Он уже не улыбался. Второй немец в черном плаще стоял в стороне и тупо смотрел на нее.