Природа, имя, возраст.
Возраста там было – срок внутриутробной жизни. Имя громкое, грозное: Хрисаор Золотой Лук. Природа… Каллироя закрыла глаза, чтобы не видеть. Не выдержала добровольной слепоты, в которой роились чудовища, открыла вновь.
Ужаснулась.
Медуза вынашивала месть.
Афина добилась ссылки. Зевс огласил неправедный приговор. Посейдон принял волю брата без возражений. Никто не вступился, никто. Обвинили, изгнали, бросили. Небось, Олимп по сей день сотрясается от громового хохота. Ничего, скоро он сотрясется так, что лишь облако пыли встанет там, где раньше высился Олимп. Надо только выносить, родить, вскормить.
Натянуть лук, направить стрелу.
«Месть надо зачать, – скажет Медуза позже, в другое время, в другом месте. – Зачать в любви и ненависти. Месть надо выносить. Тебя тошнит, а ты носишь. Болит поясница, а ты носишь. Кружится голова, а ты все носишь и носишь. И некому помочь в твоем тяжком труде. Месть надо родить. Известно ли тебе, бог, как это трудно – родить настоящую, созревшую месть? Когда приходит срок, легче умереть, чем разродиться!»
Эти мысли, каждая острее лезвия меча, эти гибельные угрозы, каждая звонче тетивы – они рвались наружу сквозь боль, пред которой блекли наистрашнейшие мучения в Аиде. Ими был напоен, отравлен воздух вокруг роженицы. Даже на расстоянии, серебряной рыбой мелькая в волнах, Каллироя слышала их, пропитывалась ядом – и не имела сил, воли, решимости бросить все, забыть, уплыть. Если раньше у дочери Океана и возникало смутное намерение выйти на берег, помочь, поддержать, рискуя тем, что Медуза сослепу, не разобравшись, сотворит с незваной помощницей злое чудо – сейчас такое желание сдулось, погасло, окаменело.
Медуза сослепу. Да, смешно. Было бы смешно в иной ситуации.
Имя, природа, возраст. Имя воина, природа мстителя, а возраст – дело наживное. Все сойдется, сольется воедино, закалится, рухнет на обидчиков. Сила, свобода, смерть. Смерть, свобода, сила. Свобода, смерть, сила. Три в одном.
«Месть, – скажет Медуза позже, там, где Каллироя, дочь Океана и Тефиды, не сможет ее услышать. – Что вы понимаете в мести, гордые и яростные мужчины?! Вы мстите быстро и беспощадно. Мстите, словно насилуете: впопыхах, не зная другой радости, кроме собственно насилия. Месть – не блюдо. Месть – не молния. Месть – дитя. Дитя под твоим сердцем.»
Медуза рожала и все не могла родить. Ребенок убивал мать.
Трехтелое дитя.
Свобода, сила, смерть.
* * *
– Ну что ты такое говоришь?
– Правду.
– Это ты нарочно. Чтобы я почувствовал себя виноватым. На Гериона намекаешь…