Кранмер начал раздражаться:
— Вы когда-нибудь говорили Дерему: «Заверяю, что люблю вас всем сердцем»?
— Не помню, чтобы я когда-нибудь произносила такие слова, — ответила она, сознавая, что, вероятно, без них не обошлось.
— Какими памятными вещами и подарками вы обменивались с Деремом?
— Я подарила ему пояс и рукава для рубашки. Их сделала одна леди из Ламбета. Больше я никаких подарков ему не делала, за исключением тех вещей, которые он взял у меня и оставил себе против моей воли. — Екатерина определенно не собиралась упоминать о деньгах, которые вымогал у нее Фрэнсис.
Кранмер покопался в своей кожаной суме и вынул из нее кольцо:
— Это нашли среди вещей Дерема.
Екатерина увидела материнское кольцо с рубином, которое она отдала Фрэнсису, думая, что их любовь продлится вечно.
— Оно не мое, — солгала она, чувствуя укол совести оттого, что предавала свою мать. О Боже, если кольцо у них, значит и Фрэнсис тоже!
— Какие подарки делал вам Дерем, мадам? — спросил Кранмер.
— В основном знаки любви. Он знал одну горбунью в Лондоне, большую искусницу в изготовлении цветов из шелка. Она сделала для меня французский фенхель, и еще он подарил мне шелковую фиалку на Новый год, хотя миледи Норфолк вернула ему цветок. Он купил мне подкладочного шелку на стеганый чепец, и я отдала его одному человеку в доме миледи — кажется, его звали Роуз, — чтобы тот вышил любой узор, который посчитает подходящим.
— Вы просили, чтобы чепец украсили францисканскими узлами?
— Я не просила мистера Роуза украшать чепец францисканскими узлами, что он может подтвердить, если не лишен чести, он сам расшил ими шапочку. — Важно было показать, что ее не особенно интересовал Фрэнсис.
— Но когда Дерем увидел ее, он воскликнул: «Что, женушка, тут францисканские узлы для Фрэнсиса!»? — допытывался Кранмер. — Мне кажется, то, с какой фамильярностью он использовал это слово «женушка», безусловно, указывает на существовавшее между вами соглашение о помолвке.
— Нет, милорд, это всего лишь самонадеянность мистера Дерема, — не сдавалась Екатерина.
— Вы обменивались еще какими-нибудь подарками?
— Нет, насколько я помню, за исключением того, что в начале тура по стране он дал мне десять фунтов золотом. Я приняла это за взятку, так как он хотел получить место при моем дворе.
— Правда ли, что он оставил вам сто фунтов, когда покидал двор в Ламбете?
— Да. Это была бо́льшая часть его сбережений. Он сказал, что, если не вернется, я могу считать эти деньги своими.
Кранмер откинулся на спинку кресла и улыбнулся:
— Это, мадам, доказывает, что отношения были установлены. Дело жены — следить за деньгами мужа.