Кранмер прищурился:
— Но дополнила ли она ваш гардероб, когда король проявил к вам интерес?
— Да.
— И это было сделано, чтобы соблазнить короля и вызвать в нем любовь к вам?
— Да. — Екатерине было противно признаваться, ведь ее слова наверняка передадут Генриху, а он решит, что ею двигали исключительно корыстные мотивы, и это причинит ему новую боль.
— Когда герцогиня узнала об интересе к вам короля, какие советы она дала вам?
— Сказала, чтобы я была любезной, сговорчивой и добродетельной.
— Кто-нибудь еще при дворе герцогини был свидетелем вашей близости с Деремом?
Екатерина зарделась, вспоминая, что вытворяла с Фрэнсисом на глазах у посторонних.
— Некоторые женщины из спальни камеристок знали.
К счастью, архиепископ больше не расспрашивал ее об этом.
Справившись с одной из своих бумаг, он поднял взгляд:
— Вам известно, что Дерем обращался к герцогине с просьбой пристроить его на службу к вам?
— Думаю, так и было.
— Она просила вас принять его?
— Да, просила.
— Герцогиня знала о помолвке между вами?
— Никакой помолвки не было! — вспыхнула Екатерина.
Кранмер ничего не сказал. Он убрал свои бумаги в сумку, встал и слегка поклонился со словами:
— Благодарю вас, мадам. Желаю вам доброго дня.
Екатерина была изумлена. Столько вопросов, и ни единого упоминания о Томе! Надежда воспарила в ней. Она не может умереть из-за того, что случилось до брака, верно?
Когда архиепископ проходил мимо, Екатерина схватила его за руку:
— Что со мной будет? Молю вас, скажите!
Он взглянул на нее с каким-то загадочным выражением на лице:
— Увы, мадам, я не могу. Это должен решить король.
Она отпустила его руку, чувствуя пустоту в душе. Значит, бесконечное ожидание продолжится… По крайней мере, теперь у нее была надежда, за которую можно цепляться. Но если речь шла только о случившемся до брака, почему Джейн забрали на допрос и она не вернулась? Может, ей задавали вопросы только о том, какие отношения были у ее госпожи с Томом Калпепером до замужества с королем?
Рождество прошло уныло. Они украсили свое жилище несколькими еловыми ветвями, добытыми в одичавших садах Сиона. Сэр Эдвард позволил Екатерине сходить за ними вместе с дамами, хотя приказал стражникам зорко следить за ней. Приятно было оказаться на свежем морозном воздухе, и Екатерина растянула поиски веток до наступления ранних зимних сумерек.
К ужину на стол подали гуся, после они сидели у очага и пытались веселиться, но Екатерина не могла развеяться и понимала, что остальные тоже не забывают о печальных обстоятельствах их заключения в Сионе. В какой-то момент ей пришло в голову, что в следующее Рождество ее, вероятно, здесь уже не будет, и отделаться от этой ужасной мысли никак не получалось. Не покидали Екатерину и воспоминания о невинной радости, которую приносило с собой Рождество в детстве, и о роскошном праздновании Йолетид при дворе, где она была в центре всех торжеств. Год назад она еще не завела любовной интриги с Томом, не предала доверие короля. Как же ей хотелось повернуть время вспять! Когда миновала Двенадцатая ночь и жизнь вернулась к печальной рутине будних дней, Екатерина лишь обрадовалась.