— Судебное дело?! — в ужасе вскричала она. — Меня вызовут в суд?
— Я не знаю, — сказал сэр Эдвард. — Больше я никаких распоряжений не получал.
Екатерина жалобно заплакала. Настанет ли конец этой томительной неопределенности? Если бы она знала, что ее ждет, то могла бы подготовиться. Но будущее представлялось ей пугающей пустотой. Надежда умирала, Кэтрин поглощал страх. Смилостивится ли над ней Генрих? Только за эту мысль она еще цеплялась.
Наступил декабрь, хмурый и промозглый, а Екатерина все продолжала томиться во мраке неведения, кутаясь в шаль и зябко ежась у едва теплившегося огня. В таком виде и застал ее архиепископ Кранмер. Сэр Эдвард резко распахнул перед ним дверь, и Екатерина вскочила на ноги. Наверняка он привез какие-то новости — наконец-то, но что за новости? Она задрожала всем телом.
— Ни к чему так пугаться, мадам, — успокоил ее Кранмер. — Я здесь всего лишь для того, чтобы задать вам несколько вопросов.
— Конечно, милорд, — не сказала, скорее, прокаркала Екатерина. — Прошу вас, садитесь.
— Начнем? — (Она кивнула.) — Вы когда-нибудь посылали за миледи Норфолк, чтобы она явилась ко двору и привезла с собой Дерема?
Екатерина удивилась, что ее спрашивают о Фрэнсисе. Она ожидала вопросов о Томе и ответила:
— Нет.
— Вдовствующая герцогиня нашла несколько писем в сундуке Дерема в Ламбете. Вы знаете, что в них?
Опять Фрэнсис.
— Нет. Мы не обменивались письмами.
— Вы в то время знали, что миледи подозревает о вашем недостойном поведении с Деремом?
К чему он клонит?
— Думаю, да, она о нас знала.
— Она хоть раз заставала вас с Деремом в объятиях друг друга? В момент поцелуя?
— Да, и поколотила нас за это. — Екатерине начинало приходить на ум, что герцогиня попала под суд за то, что утаила от короля правду о своей внучке.
— Знала ли герцогиня, что вы устраивали пирушки с юными джентльменами в девичьей спальне?
— Я так не думаю.
— Она никогда не отчитывала вас за это?
— Нет. Повторяю, я сомневаюсь, что она знала об этом.
— Она еще хотя бы раз становилась свидетельницей ваших с Деремом фамильярностей?
— Она знала о нашей близости. И бывало, отпускала шутки по этому поводу.
— Значит, нельзя сказать, чтобы она не одобряла ваши отношения?
— Нет.
— Она когда-нибудь ругала вас или наказывала за легкомысленное поведение с Мэноксом?
— Да. Она один раз застала нас вместе.
Кранмер вздохнул:
— Она знала о том, как далеко зашли ваши распутные отношения с Деремом?
— Нет, полагаю, что нет.
— Когда король впервые обратил на вас внимание, она снабдила вас новой одеждой?
— Она дала ее мне, когда я отправилась ко двору.