Полуночные пирушки продолжались, несмотря на возникшее среди участников напряжение. Еду и напитки тайком приносили в спальню, Фрэнсис играл на лютне, выпивка развязывала языки, и разговоры заходили о самых интимных вещах.
— Я видел, как вы двое выходили из спальни герцогини, — сказал Роберт Дэмпорт.
— Да, там гораздо удобнее, чем здесь, — с ухмылкой ответил Фрэнсис, приобняв одной рукой Кэтрин, — и в любом случае здесь собралось гусиное стадо женщин, которые разбирали свои наряды. А дело было срочное. Видите ли, моя возлюбленная, вот эта, захворала зеленухой.
Кэтрин ткнула его локтем под ребра:
— Ничего подобного! Это тебя обуяла похоть.
— Сейчас я расскажу вам о зеленухе, — продолжил Фрэнсис, игнорируя ее. — Ее еще называют болезнью девственниц. Она происходит от дурной крови, которая накапливается в теле за несколько дней до того, как у женщины начнутся месячные. Тогда лицо у нее зеленеет, и она чувствует себя слабой и нервной. И есть только один способ облегчить ее страдания.
— Заткнись, Фрэнсис! — буркнула Кэтрин, потому что остальные стали прислушиваться к разговору.
— И какой же? — пожелал узнать Роберт.
— Ну, больные зеленухой девы имеют опасную склонность к похоти, и только соитие может освободить их от дурной крови. Поверьте, она была ненасытной. — Он взмахнул рукой перед лицом.
Кэтрин шлепнула по ней:
— Не верьте этим глупостям. Он все выдумал.
— Но я могу в это поверить! — ухмыльнулся Роберт. — Несколько раз я слышал, как ты, Фрэнсис, пыхтел, удовлетворяя с ней свое желание!
Кэтрин стукнула и его тоже.
— Нет, клянусь, про зеленуху — это истинная правда, — со смехом настаивал на своем Фрэнсис. — Спросите любую леди здесь.
Но Роберт не стал. Усмехнувшись, он поднялся, чтобы взять себе еще еды, а потом сел рядом с Кэт Тилни. Фрэнсис повалил Кэтрин на кровать и начал целовать ее. Другие пары тоже принялись за любовные утехи.
Кэтрин услышала, как на соседней кровати Элис сказала:
— Вы знаете, что делать, если вдруг войдет миледи?
— Фрэнсис скроется в маленькой галерее вместе с другими джентльменами, — между поцелуями ответила Кэтрин.
Дверь туда находилась в дальнем конце общей спальни.
— Но Фрэнсис хочет остаться здесь, — пробормотал ее любовник, выпростал руку и задернул штору.
Ближе к Рождеству Кэтрин и Фрэнсис воспользовались отъездом герцогини на банкет ко двору и встретились в галерее, где широкий подоконник у одного из окон был превращен в мягкое сиденье. Свечей они не зажигали, чтобы никто не заметил мерцания света в окне или в щели под дверью, и занялись любовью в темноте. Желание, как обычно, усиливалось сознанием того, что они на запретной территории.