— У тебя было непростое детство, дорогая. Но ты всегда была умницей.
— Я хочу получить все ответы. Где Сева и наша мать? Почему я оказалась на вокзале в Казани совершенно одна?
— Этого я не могу ни сказать, ни показать. Хранитель — вот кто поможет тебе вспомнить. Она ответит на все вопросы. Тебе нужно увидеть Хранителя.
— Я видела. Даже не один раз. Она ничего мне не сказала.
— Тогда ты была не готова. А теперь все фрагменты картины постепенно встают на свои места.
— Вы проводите меня к ней?
Инна Валерьевна отрицательно качнула головой. Комната была залита солнцем, и бывшая директриса казалась живой и настоящей… Или была такой? Волосы ее лежали волосок к волоску, тонкие пальцы теребили часы-браслет. Янтарный кулон поймал солнечный лучик и спрятал внутри. Ева смотрела на него, зацепившись взглядом за изящное украшение.
— Ты пойдешь сама. Только я хочу предупредить тебя, детка. У тебя не будет обратного пути, когда ты встретишь Хранителя.
— Но я и не…
— Дослушай, дорогая, — с тихой укоризной проговорила Инна Валерьевна. — Сейчас ты знаешь о себе очень много. Знаешь, кто ты, откуда родом, кем были твои родители. Этого хватит, чтобы прожить нормальную, полноценную жизнь. Ты можешь выйти отсюда и уехать из Старых Полян. Никто и ничто не сможет тебя удержать. Отправляйся обратно, выходи замуж. Живи, как все люди, и никогда не возвращайся сюда. — В голосе ее вдруг зазвучали страстные, тоскующие ноты, природу которых Ева понять не могла. — Подумай хорошенько.
Ева почувствовала смятение. Может, так и стоит сделать?
— А если я захочу пройти до конца, то где мне искать Хранителя?
— Дом, который ты назвала Шепчущим. Горожане звали его Ведьминым. Тебе нужно будет пойти туда. — Интонации снова стали спокойными, сочувственными, но немного отрешенными, как и прежде.
— Чей это дом? — спросила Ева.
— О, это настоящий дом с привидениями. Такой, наверное, в каждом городе есть, и в Старых Полянах тоже. Прежде, до пожара, который уничтожил деревню, как гласит легенда (и гласит совершенно справедливо!), на этом месте стоял дом Хранителя. Она жила там с мужем. Потом, уже после войны, на этом месте построил дом некто Грушин, начальник одного из цехов. У него была семья — жена и дочь. Но жили они в новом доме недолго. Жена заболела и умерла, дочь отравилась на почве несчастной любви, а сам Грушин тронулся умом и закончил дни в психиатрической клинике. Он утверждал, что из дома их с семьей «выгоняли колдуны». Вернее, колдунья — бывшая хозяйка. Она постоянно смотрела на него из зеркала, так он говорил. А еще слышал голоса: будто бы они не смолкали в Ведьмином доме ни на минуту. Предметы передвигались сами собой, вещи оказывались не там, где он их положил. Грушин видел безликие фигуры в окнах, утверждал, что под домом, в подвале, — огромная черная яма, у которой нет дна. Что-то вроде провала, разлома. Несчастный рассказывал всем, кто хотел его слушать, что однажды, не зная про яму, он провалился туда. Падал долго, но дна так и не достиг, потерял сознание. А очнулся на полу своей комнаты. Ему, конечно, никто не верил, подвал обследовали, никакой ямы не нашли. В итоге Грушин, который к тому времени уже давно не работал, вовсе перестал ночевать в доме, потому что боялся. А потом его увезли в клинику, и дом долго стоял пустой.