— Все. Хватит. Сколько это будет продолжаться?! — сказала вслух.
Приказала себе не трусить. Открыла дверь и включила освещение в кладовке…
Но судки схватила так, что едва не обрушила с полки три кастрюли и могучую чугунную гусятницу!
Выскочила из кладовой одним прыжком. Захлопнула дверь. И лишь потом, опомнившись, засунула руку обратно, нащупала внутри выключатель и погасила лампу.
…Дверь в соседскую квартиру ей, слава богу, открыли моментально. Высокий парень с бледной кожей, изрытой оспинами давно отболевших юношеских прыщей, изобразил бровями: «Что-то случилось?» Потом переместил взгляд ниже, заметил термосы и молчком посторонился, пропуская девушку в квартиру. Сам выглянул на площадку, ничего подозрительного не заметил, но, закрывая дверь, все-таки буркнул:
— Не надо было вам сюда приходить.
— Я обед принесла, — объяснила очевидное Вероника и направилась на кухню, где увидела еще одного незнакомца, совсем молодого блондина с острым хрящеватым носом и белесыми, практически незаметными бровями. Тот разминал пластиковой вилкой заваренный в контейнере «Доширак». — Как я угадала, — мило улыбнулась Ника и поставила на стол судки, — чахохбили. Рис. Хлеб только не захватила.
— Этого добра навалом! — оживился остроносый. Просунул руку в черный пакет, висящий на спинке стула, и достал батон в нарезке. — Налетай, Димон! Спасибо, Вероника. Горячего хотелось — просто жуть!
Ника удивилась, что незнакомый полицейский назвал ее по имени. Потом, подумав, поняла, что эти парни ее видели через дверной глазок, когда она сегодня проходила по лестничной площадке туда-сюда. Можно сказать, познакомились. Заочно.
Вероника помогла ребятам, достала из тети-Таниных шкафчиков тарелки и нормальные столовые приборы.
— Посуду не мойте, — предупредила. — Просто поставьте в посудомоечную машину, я потом ее сама включу.
Остроносый, видимо наиболее голодный, уже уплетал чахохбили — одним махом стягивая обжигающе горячее мясо с косточки куриной ножки. Любуясь полной тарелкой, чавкнул:
— Класс… Такого, Дима, даже Гурген не приготовит! А уж он-то у нас… — Блондин не договорил, отправил в рот ложку риса с ост рой подливкой, сдобренной тертым грецким орехом.
Вероника с улыбкой приняла похвалу. Сказать по совести, она надеялась встретить здесь Ковалева. Не для того, чтоб поразить кулинарным талантом, а поблагодарить и, может быть, извиниться. За то, что он был вынужден караулить ее дверь, а не спать у себя дома. Вчера ей показалось, что Максим, мягко выражаясь, был очень этим недоволен, он так странно разглядывал вернувшихся в эту квартиру Полумятову и Окунева…