Но когда Жанна принялась негодовать и упрекать: «Ты не облапошил какую-то лохушку-повариху?! Котов, я тебя не узнаю! Я преподнесла тебе камушек…» — Игнат не выдержал и прошипел:
— Заткнись! В квартире твоей лохушки была баба. Она на меня напала, и мне пришлось ее убить! Я защищался!
— Ты… убил кого-то?.. — Жанка замолчала. — А как же я?!
— Уходи из больницы и ложись на дно. Или оставайся и держи морду веником.
— Тебе все равно?
— Нет. Я ничего не контролирую и не могу советовать.
— На тебя могут выйти? По убийству…
— Надеюсь, нет. Если только через тебя.
— Понятно, — прошептала Жанна. — Тогда я остаюсь в больнице. Сейчас приму еще одну таблетку от давления, авось, менты больную пожалеют. Не будут приставать-допрашивать, как думаешь?
— Не знаю. Я теперь ничего не знаю, Жанна! Уверен лишь в одном: «сильфида» для нас потеряна и станет моим страшным сном.
Говоря это, Котов еще не подозревал, что жуткими станут не его сны, а жизнь в реале. На следующий день он в точности узнал, что девчонка-повариха не отдала бриллиант полиции, — Сальников и страховщики объявили награду за возвращение «сильфиды».
А его кареглазая хохотушка Жанна, узнав, в какой переплет они попали, со страху переборщила с таблетками от гипертонии и умерла в больнице.
«Молодой» розовый бриллиант стремительно собирал жатву из покойников.
Кто следующий, интересно?
…Котов посмотрел на склонившуюся над картами девчонку, фантастическую жадину с поразительно крепкими нервами и, удивительно, прежней дикой ненависти к ней не испытал. Все, как ни крути, получилось честно: Жанка сама эту девочку выбрала и проиграла ей. Повариха не просила использовать ее как «чемодан», не захотела становиться лохом в чужих темных играх.
А Котова, стоит признать, прилично раздражала привычка любовницы обзывать нормальных людей лохами. Манера — уголовная, странная для женщины, бегающей с метелкой по богатым домам. Как будто она коронованная прима криминального мира, а не простая поломойка.
Видимо, натура такая, не переделать. Жанка попыталась уйти от уголовщины, нашла небедного мужика, который, хоть и оказался прижимистым, женился и прописал ее в трехкомнатной квартире. Но вот судьба-злодейка догнала.
— И что там у меня еще выходит? — продолжив глядеть в окно, поинтересовался Котов. — Жизнь шикарная и долгая мне выпадет? — хмыкнул.
— Этого не знаю, — серьезно ответила повариха и шмыгнула аккуратным, чуть вздернутым носиком. — Расклад не тот, не на прошлое-настоящее-будущее. Но вижу… — гадалка наморщила лоб, — что в руках у тебя напрасные надежды.