— Расскажите и вы что-либо, — попросила княгиня Гризельда князя Дмитрия.
— Я ничего не знаю, а впрочем, извольте. Как-то в корчме дорожной слышал я следующее, — князь Дмитрий улыбнулся. — Вы знаете, откуда взялся на белом свете горох?
— Горох?! — удивилась вопросу пани Ирена. — Наверное, оттуда же, откуда рожь, огурцы и всякое растение.
— У народа нашего насчет гороха иное объяснение. Горох — слезы Адама. Когда Бог прогнал Адама из Рая, пришлось нашему прародителю работать на земле, чтобы прокормить себя и Еву… Было ему трудно. Он плакал, а слезы его оборачивались горошинами.
— Народ любит выставлять себя мучеником, — рассердился князь Иеремия.
Дверь отворилась, и в гостиную вбежал Мишель.
— Я пришел пожелать всем покойной ночи! — звонко выкрикнул он, останавливаясь посредине комнаты.
Княгиня поднялась, поцеловала сына в голову.
— Я провожу тебя до спальни.
— Спокойной ночи, Мишель! — сказал князь, тоже поднимаясь.
Откланялся молодым людям.
Пани Ирена взяла с белого в позолоте столика такую же белую, инкрустированную слоновой костью лютню. Посмотрела на князя Дмитрия.
— Хотите, спою для вас?
— Спойте!
Пани Ирена, пощипывая струны, загляделась в потемневшее окно.
Напои вишневую косточку,
Златосеребряный дождь.
Умирает она от жажды,
Бьет ее смертная дрожь.
Ты любовью своей и жалостью
Умирающую оживи!
Плохое время минет,
И в кипени белых цветов
Соловей пропоет
Славу любви.
— Спойте еще! — попросил князь Дмитрий.
— А не пройтись ли нам по парку? Хочется свежего воздуха перед сном.
Князь Дмитрий поклонился и подал пани Ирене руку.
Весенняя земля, охваченная морозом, ломалась под ногой. Воздух обжигал лицо. Аллея молодых лип была наполнена тьмою, а справа и слева от аллеи иссиня-серебряное небо обещало не погаснуть до самой полуночи.
«Господи! — думала пани Ирена, слушая, как молодцевато ставит ногу ее спутник. — Господи, отчего я, которая умнее и, наверное, чище и лучше их всех троих: князя, и княгини, и этого молодого петушка, — не имею даже собственного пристанища? Давно чужим стал отчий дом, где властвует помешавшаяся на деньгах матушка… Сколько уже лет приходится жить в арендованных хоромах, во дворцах, оплаченных молодостью. Неужели всеми хлопотами своими не заслужила я такую вот аллею и дом, который светит всеми окнами, ожидая хозяйку с прогулки?»
— О чем вы думаете? — спросил князь Дмитрий.
— Ни о чем.
— У вас удивительно теплый голос… Я словно бы погрелся возле него, — князь Дмитрий остановился. — Не вернуться ли нам в гостиную?
— О нет!.. — пани Ирена порывисто устремилась по аллее. — Я не хочу света. Мне хочется плакать.