Шембергу не хотелось быть каркающей вороной, да и не мог он себе представить, что засевшая на островах голытьба, хоть с самим мудрецом Хмельницким во главе, сможет оказать регулярному войску сопротивление, но неспокойно было на сердце.
«Видно, убьют меня», — подумал Яцек Шемберг и сразу успокоился. Что ему смерть? До седых волос, слава Господу, дожил. До позора бы не дожить. Умереть на поле брани — не худшая доля. Для того и называют себя люди солдатами, чтоб весь век у славы и смерти быть на примете.
2
За час прошло два коротких сильных дождя, войско, выйдя на сырую низменность, поломало строй, тяжелые возы и пушки застревали в грязи, но у Стефана Потоцкого настроение нисколько не испортилось.
Не останавливая всего войска, он разрешил пушкарям и обозу сделать короткий привал, покормить лошадей: впереди переправа через речку Желтые Воды.
Мысли молодого полководца витали далеко. Он мечтал о встрече с Катериной Серховецкой. Грохоча шпорами, пройдет он через весь дом и в опочивальне пани устало сбросит пыльный плащ…
Впрочем, почему устало? И зачем он — пыльный плащ? Нужно явиться к пани, как с аудиенции у короля. Порядок в костюме, духи, светская новость на устах, что-нибудь из сплетен о новой королеве. Словно бы и не было этого похода. А если будут вопросы — как им не быть, — то рассказать следует что-нибудь забавное, а главное — об охоте на лебедей. Надо обязательно после разгрома Хмельницкого устроить лебединую потеху.
Комиссар Войска Запорожского Яцек Шемберг в эти самые минуты тоже помянул Хмельницкого. Где он теперь, старый сыч? Потоцкий вон что вытворяет! Оставил без прикрытия пушки и обоз. Налетят казаки — возьмут голыми руками. И главное, никого не заботит, что Хмельницкий потерян из виду. Знали: на острове Буцком он строит крепость. Знали: уговаривал крымского хана прислать на Украину войско. Знали: у бунтовщика не больше трех-четырех тысяч сабель, но, если он прорвется на Украину, отряд за неделю станет армией. Стотысячной! Торопился коронный гетман затоптать костерок, пока не полыхнуло на всю украинскую степь, но вот беда — Хмельницкого посчитали разбитым, даже не зная, где он.
Шемберг хлестнул коня плеткой, поскакал к Стефану Потоцкому.
Тот издали прочитал на лице комиссара недовольство и, не дожидаясь назидания, заговорил первым:
— Странно, мы ничего не знаем о супостате. Давно уже сбежал, наверное… Вас я хотел просить об одолжении перевести войско через реку. Вы самый опытный из нас.
«А ведь не дурак! — подумал Шемберг о молодом Потоцком. — Слава Богу, не дурак. Если булава достанется ему — не в худшие руки».