Гетман Войска Запорожского (Бахревский) - страница 189

В наказание за то, что мусульманилась, поп Феодул повелел той женщине купить для церкви дюжину двухфунтовых свечей, лежать крестом на литургии до самого Рождества Христова, а для телесного наказания ходить к нему на поповский двор — колоть дрова.

«Откуда же бедной женщине взять столько денег на свечи? — думала Степанида, негодуя на попа Феодула. — А на каменном полу мыслимо ли женщине пластом полгода лежать? Застудит все свое женское».

Принесла бедной свой теплый платок, чтоб под поясницу положила. «Мусульманка» приняла помощь.

После службы подошла к Степаниде платок вернуть, и Степанида дала ей денежку. А женщина не взяла, засмеялась:

— Себе оставь, в лохмотьях ходишь. Меня богатый купчик пригрел. Как наказанье кончится, под венец со мной пойдет.

Была «мусульманка» черноброва, белолица, румяна, и статью взяла, а вот сердца Бог не дал ей доброго.

Окинула Степаниду с ног до головы взглядом, как из помойного ведра окатила. В словах один только яд, непонятный, ненужный.

— А тебе, замарахе, видно, в девках помирать придется.

Смутилась Степанида.

Прибрала в храме и долго сидела в уголке, не плача да и не думая ни о чем. Закаменеть ей хотелось. Закаменеть, чтоб не слышать людей, не видеть, не любить их и не жалеть.

Здесь ее и сыскал поп Феодул.

Пока Степанида сидела столбиком, покачивая в сердце своем скорбь о людях и о себе самой, в городе произошли большие перемены.

Накатила на Немиров волна беженцев. Беженцы приносили свидетельства, свидетельства тотчас превращались в слухи. По слухам выходило, что казаки — это птицы Иоанновы, коим ангел, стоящий на солнце, повелел: «Собирайтесь на великую вечерю Божию, чтобы пожрать трупы царей, трупы сильных, трупы тысяченачальников, трупы коней и сидящих на них, трупы всех свободных и рабов, и малых, и великих». Иные называли казаков неисчислимой лютой саранчой Хмельницкого.

Отец Феодул искал свою служанку, чтобы отправить в свинарник, но ради высшей и благой цели.

Он приказал поставить два здоровенных котла возле церкви и варить в тех котлах кашу для беженцев.

— Меня, православного попа, католики и униаты дубьем били. За бороду в церкви при всем честном народе таскали, а мы к ним в лихой час — не с обидами, но с милосердием.

2

Ночью в дом отца Феодула постучался Ханон Михелев, принес в подарок фунтовое серебряное блюдо и просил взять на сохранение десять возов всякого добра. Отец Феодул все принял и, как мог, спрятал.

Провозившись всю ночь с чужим богатством, наутро Степанида, подоив поповских коров, шатаясь от усталости, принялась за новое свое дело — варить для беженцев кашу. Тут к ней и подошла «мусульманка».