Князь Вишневецкий знал, что пан Тышкевич обеспокоен не столько судьбой Махновки, сколь своей собственной. Падение Махновки открывало казакам путь на Бердичев и местечко Быстрик, родовое гнездо киевского воеводы. Подмывало ответить отказом: не пошел же пан Тышкевич к Немирову спасать имения Вишневецких, но пора было забыть о всех счетах.
Князь Иеремия тотчас по прочтении письма приказал выступать и в тот же день соединился с Тышкевичем. Но Махновка уже пала.
Максим Кривонос послал на город пятитысячный отряд Гири и отряд из крестьян и мещан во главе со своим сыном.
Сначала на город напал Кривоносенок.
Видя малочисленность отряда, защитники Махновки, где был сильный гарнизон и много шляхты, открыли ворота и всей силой навалились на голытьбу. Ненависть ослепляет. Стремясь покончить с ничтожной чернью одним ударом, шляхта бросилась в погоню за отступающим Кривоносенком и была приведена в западню. Гиря расстрелял польскую конницу из пушек, обратил в бегство и ворвался в Махновку на плечах отступающих.
В коротком бою казаки захватили монастырь бернардинцев, осадили замок. В это время Гире доложили, что под Махновкой появилось большое польское войско.
Это пришли отряды Вишневецкого и Тышкевича.
— Мышеловка захлопнулась! — торжествовал князь Иеремия. — Кривонос клялся взять меня живым, а мне он живым не нужен. Мне нужен мертвый Кривонос.
Полковник Максим Кривонос стоял с тысячью конных казаков в нескольких верстах от Махновки и ожидал подхода основных сил. Зверь сам шел в руки, и его нужно было не упустить.
2
— Что будем делать? — спросил Кривоносенок полковника Гирю.
— Сначала кончим поляков в замке, а потом и о себе подумаем.
Они поднялись на стену.
— Окружают, — сказал Кривоносенок. — Не лучше ли бросить город и прорваться к своим?
— Так мы и сделаем, — согласился Гиря. — Только бросать ничего не будем. Ты ступай и возьми замок, а я займусь устройством табора.
Замок пал, и, к удивлению польского войска, из города вышел казачий табор, устроенный из телег, поставленных в двенадцать рядов.
Казаки захватили продовольствие, свинец, порох, двенадцать польских пушек и ценности.
Табор упрямо двигался в степь, и его упрямо атаковали со всех сторон, стремясь разорвать и уничтожить по частям.
Стемнело, пошел дождь, но поляки не прекратили наскоков.
— Не пора ли нам ударить? — спрашивали казаки Кривоноса. — У хлопцев, видно, самопалы подмокли, редко стреляют.
— Значит, и земля отсырела, скользкая, вязкая, — ответил Кривонос, — атаковать в такую погоду — все равно что мордой о стену.
— Но ведь устали казаки! — возражали Кривоносу. — Целый день в бою.