Нет! Он ничего не хотел знать. Ничего.
Дверь снова отворилась, и вошел все тот же пан Машкевич.
— Ваша милость! К вашей милости прибыло посольство из Полонного.
Вишневецкий вздрогнул:
— Что они хотят?
— Они просят помощи.
Князь Иеремия спрыгнул с дивана, подошел к окну и, слегка дотронувшись до занавески, глянул на зеленую лужайку.
— Немедленно! — сказал он шепотом. — Немедленно… выпроваживайте войска из Грицева. И чтоб без большого шума. Посольству подайте обед. Я выйду к обеду.
И, едва дверь затворилась за Машкевичем, он снова, в который раз, кинулся на диван и лежал как мертвый, глядя открытыми глазами в черный потолок и не шевелясь.
Он знал, что не пойдет в Полонное. Ни за деньги, ни за славу, ни за само бессмертие.
Ему виделся Пшунка. Та самая картина. Пшунка бежит, кровь хлещет из культи.
— В осаду мне нельзя, — сказал он себе.
4
Князь вышел к обеду, производя впечатление железного человека. Выкованное страданиями и заботой железное лицо, железные движения, железные слова.
Обед был сытен, но нарочито прост: вино, мясо, гороховая подлива, зелень.
Послы предложили князю прибыть в Полонное и взять оборону города в свои руки. Обещали деньги ему и его солдатам. Пушек у них восемьдесят, две стены, много шляхты и жолнеров. Провиант запасен на шесть недель.
— Не могу, — был ответ князя. — Доменик Заславский назначил сбор войск в Старо-Константинове. Большая часть моего отряда уже на марше. Судьба Украины будет решена в боях под Старо-Константиновом. Мое место там, где я более всего нужен Речи Посполитой.
— Мы встанем перед вами на колени, князь! — вскричал седоусый шляхтич. — Полонное — ключ ко всей Волыни. Это понятно каждому. Лишить нас поддержки невозможно.
Князь резко встал:
— У вас двойные стены. У вас восемьдесят пушек! Ваше дело — сковать силы казаков. Мы же нанесем им сокрушительный удар под Старо-Константиновом, и казаки из-под вашего города разбегутся, как… как клопы от кипятка! Честь имею!
Откланялся, вышел из залы, сел на коня и уехал.
Холопы города Полонного дали казакам возможность поставить лестницы, и город пал на второй день осады.
5
В Варшаве заседал конвакационный сейм, начавшийся 16 июля.
Семнадцатого был заслушан отчет Адама Киселя о его прошлогоднем посольстве в Москву, где велись переговоры о союзе против татар и о переговорах Киселя с казаками.
Канцлер Оссолинский доложил о своих посланиях в Турцию великому визирю и о том, что усилия эти не остались втуне. Тугай-бей отозван из войска Хмельницкого, хан Ислам Гирей не осмеливается действовать вопреки воле султана.