Фанни слушала суждения об искусстве, морали, политике, экономике, домашнем хозяйстве; девушки легко переходили от одной темы к другой и обо всем имели собственное, свежее мнение.
– А как у тебя продвигается новая книга? – спросила Полли у Кейт, высасывая сок из апельсина, за что благовоспитанные леди из Крэнфорда17 подвергли бы ее остракизму.
– Гораздо лучше, чем она того заслуживает, – ухмыльнулась писательница. – Дети мои, бойтесь популярности! – с наигранным пафосом воскликнула она. – Это ловушка. Из-за нее человека распирает от гордости и он перестает замечать в себе недостатки. Пагубная иллюзия! Только привыкнешь к пьянящему вкусу славы, она вдруг исчезает, и вот ты уже барахтаешься, словно рыба, выброшенная на берег.
С этими словами Кейт свирепо проткнула перочинным ножом сардинку и отправила ее в рот.
– Ты столько работала, что вполне заслуживаешь славы. Она идет тебе на пользу, – сказала Ребекка.
Полли тем временем переключила внимание на Бесс.
– Когда вы с Бекки перестанете делить жилье на двоих? – спросила она.
– Никогда, – решительно отвечала Бесс. – Джордж отлично знает, что ему не удастся получить одну из нас без другой. Он смирился с тем, что в моем доме всегда будет место для Бекки. Она бы сделала то же самое, – добавила Бесс, а Бекки с улыбкой кивнула ей в ответ.
– Как видишь, даже возлюбленному не под силу их разлучить, – повернулась к Фан Полли. – Бесс весной выйдет замуж за Джорджа, и Бекки будет жить с ними.
– Чуть не забыла, девушки, – Кейт хлопнула себя по лбу. – У меня для вас есть билеты. Мне их каждый день шлют. Я всего этого не люблю, так что отдаю их вам. Вот пропуск для Бекки на выставку скульптур. Тебе, музыкальная наша Полли, – билет на концерт. На лекции по литературе, пожалуй, схожу сама.
Кейт раздавала девушкам цветные бумажные прямоугольнички, а Фанни украдкой ее разглядывала. Писательница выглядела гораздо старше своих лет, вид у нее был усталый и нездоровый. Фанни невольно задумалась: «Неужели всегда независимость и самостоятельность будет требовать таких непомерных усилий?»
– Надеюсь, Бекки, что ты изваяешь ее в мраморе и мы увидим идеал женщины будущего, – сказала Фанни, глядя на незавершенную скульптуру из глины.
– Ах, как бы мне этого хотелось, – с горящими глазами отвечала скульптор.
Все присутствующие неосознанно верили и надеялись, что этот образ совершенной женщины воплотится не в мраморе, а в жизни.
Городские колокола пробили час дня. Полли вскочила на ноги.
– К сожалению, мне пора. В два урок у соседки.
– У тебя сегодня не выходной? – удивилась Фан.