– Скорее! Скорее! – пыхтя от быстрого бега, проговорила она. – Поднимайте корзину, а сразу после – меня. Я увидела на рынке мистера Коттона и неслась всю дорогу обратно как угорелая, чтобы прежде него успеть.
Корзинку со стуком и скрежетом мы подняли благополучно, а вот с Салли вышла промашка. Когда она уже находилась на полпути от земли, веревка выскользнула из наших рук. К счастью, обошлось без увечий. Подруга наша мягко приземлилась и, невредимая, тут же вскочила на ноги.
– Скорее! Скорее же! – торопила она. – Он идет!
Да мы и сами уже заметили, как мистер Коттон в сумерках приближается к дому. Стукая и царапая Салли о шершавую стену, мы втащили ее наверх и уже в комнате принялись обнимать и похлопывать по спине. Момент был очень опасный. Ведь если со слухом у мистера Джона обстояло из рук вон плохо, то видел он превосходно.
Не успели мы затолкать под одну из кроватей корзину и снова улечься в постели, входная дверь хлопнула, и вскорости со стороны лестницы послышалась тяжелая поступь Бетси, а затем в нашей спальне показалась ее голова.
– Хозяин-то, старый сыч, снова меня к вам отправил, – недовольно забормотала она. – Почудилась, видите ли, ему в вашем окне какая-то странность. А всего-навсего занавеску, наверное, трепыхнуло ветром. Вон бедняжки мои миленькие спят себе преспокойно, как агнцы.
И, продолжая бубнить себе что-то под нос, она удалилась. Белые покрывала немедленно затряслись от нашего дружного смеха. Салли в эйфории первая выскочила из кровати и затанцевала, на ходу заплетая волосы в косички, а затем, натянув поверх платья ночную рубашку, приколола на груди, словно орден за боевые заслуги, подушечку для иголок.
Затем, в соответствии с нашим планом, компания разбрелась по своим комнатам в ожидании, когда мисс Коттон и мистер Джон отойдут ко сну. Наконец все в доме стихло, и тогда несколько белых фигур, распугивая мышей, двинулись тихо, как привидения, к комнате Салли.
У двери поставили часовую, которая в случае малейшей опасности должна была нам подать условный сигнал. Обезопасив себя, мы принялись пировать.
Ах, как же заманчиво выглядели наши припасы при свете запретной свечи. Мы расстелили газету на кровати Салли, разложили на ней все вкусности так, чтобы в любой момент набросить на них белое покрывало. Признаюсь, ни до, ни после этого случая не получала столь сильного удовольствия от еды, хотя Салли по пути раздавила пирожки, а в комнате было душно и жарко, как в печке. Не хочу подавать вам дурной пример, но все-таки ради истины признаюсь: все мы тогда без зазрения совести от души веселились. Салли с набитым ртом шутила и хохотала, и мы уже жизнерадостно приступали к торту, когда услышали громкое царапанье крысы.