Эмин пришел выполнить свои обязательства, но наткнулся на непредвиденное препятствие в лице Ульвиры. Хромая встретила гостя и пригласила его присесть на низкий диван в гостиной.
— Так вы художник, Эмин, и у вас заказ на портрет Марианна? — уточнила глава дома.
— Вы все правильно поняли.
— Но вы забыли спросить у меня разрешения. Марианна — моя подопечная, и пока у нее не появится господин, все вопросы касательно ее персоны решаю только я.
Художник поник, явно не ожидая сопротивления.
— Это всего лишь портрет, — заступилась за него. Чувствовала вину за неловкую ситуацию. Нужно было раньше рассказать об этом Ульвире. — Ничего плохого не случится, если меня нарисуют. К тому же Бахрам оплатил все затраты.
— Бахрам? Любопытно. И сколько он заплатил?
— Сделал всего лишь первый взнос, а остальное обещал после того как картина будет готова, — растерялся художник.
— И во сколько он оценил вашу работу? Поймите меня правильно, моя подопечная будет способствовать вашему обогащению, при этом совершенно ничего не имея.
— Он не говорил точных сумм. Сказала только, что есть я нарисую обнаженную девушку, он заплатит золотом за каждый килограмм ее веса.
Хитренькая полуулыбка на лице Ульвиры не сулила мне ничего хорошего. Я уже пожалела, что ввязалась в эту авантюру.
— Предлагаю вам сделку, Эмин, — деловито начала Ульвира. — Я беру на себя организацию работы моей подопечной, а вы отдаете мне пятьдесят процентов от вашего заработка.
— Но если Марианна не согласится позировать обнаженной, то нам делить придется не так уж и много.
— Согласится. Это беру на себя, — заверяла его хромая.
— Я против! — воскликнула, но меня никто не услышал.
— Тридцать, — сказал мужчина.
— Сорок пять. Если меньше, то вам придется рисовать ее в моем доме.
Художник закусил губу.
— Пусть будет по-вашему, — сдался он.
Еще с полчаса они обсуждали, когда я буду приезжать к художнику в мастерскую.
Иногда мне становилось не по себе от того, как Ульвира умудрялась добывать себе деньги из ничего. Ее хватка достойна восхищения. Жаль, что я в этих операциях выступаю товаром.
Почти как с родным распрощалась Ульвира с Эмином. Я наблюдала за этой сценой, сложив руки на груди. Когда дверь за гостем закрылась, наконец, она обратила на меня внимание:
— Нечего злиться, Марианна. Нет ничего плохого, если мы поможем бедному художнику в реализации его мечты.
— Я не злюсь — я не понимаю. Бахрам получит картину, художник — опыт и оплату труда, вы — процент. Что получи я? Зачем мне вам помогать? У меня нет никакого интереса.
Ульвира на миг замолчала и после небольшой паузы сказала: