– Вы упомянули про «самолеты». А что это еще такое, Василий?
– Летающие боевые машины. Тяжелее воздуха… И пострашнее танка…
– Но как?
– Все дело в мощном и легком двигателе. Основные теоретические моменты известны и сейчас, спасибо профессору Жуковскому. И приоритет исторический, кстати, наш. Вам фамилия Можайский ни о чем не говорит?
Тут за дверью загомонили, заорали. Михаил быстро протянул револьвер обратно Балку.
– Прикажи впустить, Василий. Нам только стрельбы здесь не хватало.
– Слушаюсь…
Когда группа эскулапов ввалилась внутрь, Михаил со скучающим выражением лица сидел, опершись спиной на скатки.
– Господа. Я ценю ваше беспокойство о моем здоровье, но клянусь Богом, рана легкая. А сейчас прошу вас оставить нас с капитаном Балком наедине. Петр Степанович, дорогой, – обратился он к лекарю, – я с удовольствием подвергнусь назначенным вами процедурам, осмотрам, клистирам, наконец, но только через полчаса.
– Час! – быстро ввернул Балк.
– Хорошо. Ржевский, отпустите Бурноса, а сами заступайте на пост. Приказ прежний.
– Кстати, он мне сегодня жизнь спас… – задумчиво произнес Михаил и скрипнул зубами, устраивая больную ногу поудобнее. – Когда мы к нашим окопам ковыляли, я случайно наступил столь профессионально простреленной вами ногой на одного из тех японцев, что нам пулеметы утром взорвали. Их там было двое, и как они умудрились так спрятаться в траве, что по ним целый полк пробежал, а их никто не заметил – не знаю. Тот, о которого я споткнулся, был опасно ранен, а вот второй был жив и весьма проворен… Но против Бурноса – как вы выражаетесь, «без шансов»… Ладно, давайте о главном. Что ожидает Россию такого неприятного, что вам меня пришлось спасать, прострелив мою же ногу, товарищ капитан?
– Много крови и грязи, товарищ великий… И сколько можно меня называть капитаном? Лейтенант я пока, хоть и с окладом капитан-лейтенанта.
– С сегодняшнего дня уже нет, Василий. Я урегулировал этот момент с братом, теперь вы капитан по адмиралтейству и вам официально поручено формирование первых двух рот морской пехоты. Формально, с прямым подчинением Макарову. С чем и поздравляю. Правда, боюсь, недоброжелателей под шпицем и у вас, и у Степана Осиповича от этого многовато появится. Две недели подряд они упорно пытались не дать силу представлению Макарова, а Никки убедить отказать ему в столь «немыслимой просьбе». Но он перечислил все, что вы в этой войне уже сделали, и спросил, а мыслимо ли это для одного человека? Да и Алексеев нас поддержал, так что господа «законники» из Морского министерства и ГМШ капитулировали в итоге.