К вечеру адмирал поднял сигнал: «Быть готовым к встрече с неприятелем». Все стали заваливать леера по-боевому, в наши стальные шлюпки налили воды выше половины высоты, как резерв для тушения пожаров ведрами, убирали в трюмы все, что лишнего и горючего еще оставалось наверху, разнесли шланги, проверили водонепроницаемые двери, артиллерийскую подачу. Вскоре старший офицер доложил командиру о том, что корабль к бою готов.
В том, что это, скорее всего, наша последняя стоянка перед решительными событиями, сомнений ни у кого не было. Туман весь день редел, шторм, еще вчера поутру изрядно нас валявший, потихоньку сменился ленивой зыбью, море казалось даже каким-то маслянистым. После 17 часов прояснилось. Крейсера наши разбежались в круговой дозор, уйдя почти за горизонт. «Русь» подняла аэростат. Переговоры японцев мы все еще слышали, но пока весьма отдаленные. Тем не менее все понимали, что грозный час приближается. И на каждом это ожидание отражалось по-своему. Тем более что никто из нас не знал о причинах столь долгой остановки, и спокойствия это, конечно, не добавляло.
Все члены кают-кампании провели вечер поразному, меня же ноги принесли на крыло носового мостика, где я с удивлением увидел лейтенанта Апостоли с его фотоаппаратом. Он пользовался моментом, чтобы, как он сказал, «в последний раз запечатлеть эскадру и каждый ее корабль, пока мы еще все вместе…» И я с ним тоже смотрел долго на наши суда. Вечер был дивный, море отражало тонущее в нем солнце во всей роскошной закатной красе. Зрелище волшебное, и мы разговорились. Конечно, о будущем сражении. И, глядя на стоящие рядом «Потемкин» и «Орел», долго спорили о том, как лучше размещать артиллерию среднего калибра – в башнях или казематах. Апостоли оказался яростным сторонником башен. Я же, как и раньше, считал, что казематы по целому ряду причин предпочтительнее. Спор этот разрешил командир, который снизу услышал наши препирательства и попросил меня отправляться спать, так как мне скоро стоять «собаку»…
Как всегда, и здесь высказалась смешная сторона человечества, хотя и в исключительном случае. Я говорю о курьезе, который был со мною, когда мы уже закончили всю подготовку к ожидаемому сражению. Ко мне в каюту пришел прапорщик Т. и просил меня сегодня же заплатить ему 9 рублей за саблю, которую я хотел у него когда-то купить; так он решил, что может случиться, что покупателя убьют в бою и он останется с ненужной ему саблей! В эту ночь офицеры и команда стали на две вахты, и я оказался на вахте с 4 до 8 часов утра старшим вахтенным офицером…