И невероятно, но факт: именно в эти минуты «Токива» получил в крышу кормового каземата левого борта попадание восьмидюймовым снарядом. С какого именно из русских крейсеров тот прилетел, точно сказать невозможно, ибо «официально» по «Токиве» в этот момент вообще никто не стрелял. Поэтому «Рюрик» – первый кандидат на авторство удачного снаряда. Однако случайность попадания не сделала его последствия менее тяжелыми.
В начале боя японцы выложили в казематы к каждой шестидюймовке по пятьдесят снарядов. На вопрос оторопевшего британского наблюдателя Пекинхема, находившегося на борту «Идзумо»: «А зачем это делается?» – последовали пространные рассуждения о том, что «уменьшение количества снарядов в погребах уменьшает вероятность подрыва крейсера в случае попадания торпеды или подрыва на мине». На самом же деле физическое состояние японских подносчиков и неудачная конструкция снарядных элеваторов не оставляли шансов на поддержание нормальной скорострельности без этой вынужденной меры. Но объяснять это занудному англичанину…
К моменту, когда русский снаряд взорвался, прошив словно картон 25-миллиметровую крышу каземата, у верхнего кормового орудия оставалось восемь не расстрелянных с начала боя снарядов. Их детонацией разрушило крышу нижнего каземата, комендоры которого тоже не успели выпустить одиннадцать из заранее припасенных выстрелов…
Вылетевшей от взрыва бронированной стенкой снесло стоящее на верхней палубе третье шестидюймовое орудие. Наружная шестидюймовая броневая плита каземата просто выпала в море, обнажив внутренности крейсера. Так «Токива» одним махом лишился почти половины артиллерии среднего калибра левого борта. На совершенно не поврежденном минуту назад корабле разгорался внушительный пожар…
* * *
А на «Рюрике» пора было думать, как бороться с новой напастью – со стороны правого, изувеченного борта приближались «собачки». Первым по нему открыл огонь «Такасаго», единственный японский бронепалубник, имевший на борту пару восьмидюймовых орудий.
Впрочем, «иметь на борту» и «попадать при стрельбе» – две совершенно разные вещи…
Для броненосных крейсеров водоизмещением порядка десяти-двенадцати тысяч тонн и русских шеститысячников легкое волнение моря – к вечеру посвежело, и волны разгулялись до двух баллов – не представляло проблем. Но для более мелких японских крейсеров даже такая волна мешала вести точный огонь с большой дистанции. Впрочем, осознав, что им отвечают с «Рюрика» всего-то одно восьмидюймовое и три шестидюймовых орудия, капитан первого ранга Исибаси решительно пошел на сближение.