Того-младший трезво оценил соотношение сил. И предпочел отойти. А Руднев, отрядив «Богатыря» проводить «Рюрик», на котором наконец-то поставили руль прямо и теперь могли идти на 13 узлах, слегка подправив курс, на полном ходу рванулся за уходящим «Такасаго». Японский контр-адмирал разгадал нехитрый маневр «Варяга», но помешать ему уже не мог. Отвернув, он двигался «немного» не в ту сторону. Да и командир «Такасаго», направляясь к ближайшему берегу, выбрал неудачный, роковой для себя курс.
Нет, японский отряд, конечно, развернулся и двинулся в сторону отползающего подраненного товарища полным ходом. Вот только «Варяг» имел фору минимум в четыре узла. И был гораздо ближе к своей цели…
* * *
Граф Нирод азартно выкрикнул с марса «Сорок пять», и носовое орудие разрядилось в корму уходящего японского крейсера, не дожидаясь команды Зарубаева. Это уже ни в какие ворота не лезло, и «товарищ великий князь» Кирилл, коршуном слетев с мостика, метнулся наводить порядок. Его провожал одобрительный взгляд командира крейсера, который еще совсем недавно сам понесся бы «раздавать сестрам по серьгам».
Прислушиваясь к доносящемуся с бака веселому августейшему мату, контр-адмирал одобрительно кивал и под конец воспитательного процесса обернулся к Степанову.
– Ну, и как вам новый старшой, любезный Вениамин Васильевич?
– Знаете, Всеволод Федорович, честно и по секрету говоря, я ожидал худшего, – пожал плечами, не отрывая взгляда от «Такасаго», Степанов, – особенно в свете кое-каких слухов о его «художествах» на «Ростиславе». А уж о кутежах во время службы на «Пересвете» и «Нахимове» мне прямо очевидцы рассказывали. Там ведь чуть до дуэли не дошло… Кстати, Всеволод Федорович, а как это вы его уговорили опять на «старшого», после «Нахимова»?
– На «Варяга» он согласился сразу. И сам. А тут, среди орденоносцев да георгиевских кавалеров, характерец-то свой особо не повыпячиваешь. Кают-компания у нас, слава богу, славная подобралась. Один за всех и все за одного, – Руднев негромко рассмеялся. – Да, я, признаюсь, с офицерами особо поговорил. С каждым. Как и с вами. И с ним самим пару раз задушевные беседы вести пришлось.
– Экий вы предусмотрительный, право!
– Приходится. Кстати, те его приснопамятные береговые художества на фоне коньяка с шампанским проистекали во многом от несчастной любви. Беднягу угораздило влюбиться в разведенку. На мой взгляд, конечно, это частное дело семьи Романовых. А вот то, что она – английская принцесса, а он под влиянием сего амурного влечения начал воздыхать по всему британскому, это, как ни крути, дело уже наше общее, государственное. Согласны?