Когда наступила ночь, и клочок света исчез, я аккуратно выбрался из помещения. Но меня ждало разочарование. Потому что в конце коридора были виден свет двух фонарей и разговор двоих людей. Прислушался. Похоже на итальянский или все же испанский. Не могу разобрать. Вернулся назад. Подошел к Элли и присел рядом.
— Элли, — обратился к ней шепотом.
Она сидела на попе, вытянув ноги и прислонившись спиной к стене. Голова была опущена вниз. Когда я обратился, она подняла голову. Взял ее за голову и наклонился к ее левому уху.
— Элли, ты понимаешь по-английски?
Она не отстранилась и кивнула.
— Там, за дверью, два человека. Ты поможешь мне разобрать, что они говорят?
Она снова кивнула.
Я взял ее под руки поставил на ноги. Казалось, что она не весит ничего, такая она была легкая. Теперь я смог понять, что на ней надето сверху. Это было похоже на легкую тунику. Повел ее аккуратно в коридор. Она еле шла, похоже, сил почти не осталось. Либо без движения ноги затекли. Мы подошли как можно ближе. Те же двое разговаривали. Что же это за язык? Очень похож на итальянский по манере говорить. Я итальянским языком не владею, испанский знаю. Но из речи ничего не понял. Элли послушала и дернула меня в сторону нашей камеры. Мы вернулись.
— Это какой-то странный итальянский язык. Я поняла, о чем они говорят, но у них сильный акцент.
— Элли, о чем они говорили?
— О вас. Точнее, о том, что будет утром. Если я правильно поняла, они говорили, что будут ставить на вас. Там будет какой-то боец из начальства. Вот они его обсуждали.
— Спасибо, Элли.
— Леня, чего там? — спросил Гриша.
— У меня утром будет бой.
— Если победишь, у нас будет еда. А тебя опять изобьют. Кстати, за что они так с тобой?
— Я его убил. Того, с кем дрался. Его Греком звали.
— Ничего себе.
На этом наши разговоры закончились. Благодаря Элли и разговорчивым охранникам, у меня появилось время подумать. Если меня охраняют, значит, боятся, что сбегу. Или это просто перестраховка. И еще один момент, который меня беспокоил. Что делать с русской? Бросить ее здесь не могу. Брать с собой? Тогда нас могут обоих убить. Есть время подумать. Теперь оставалось собраться с мыслями, отбросить все ненужное. Вот зачем я помог найти Оксану, а потом маньяков этих ловил? Зачем, что мне это дало? А дало это мне чувство опасности. Это чувство живет в глубине моей души. Оно угасло на время, но никуда не ушло. И вот оно снова проснулось. Теперь немного поспать. Будет день, будет пища. В желудке призывно заурчало. Да, расслабился Чума. Забыл на домашних харчах, как это обходиться без еды по три-четыре дня, не спать неделю. Расслабился. Ничего, наверстаю упущенное.