Подождав, пока Виктор разминал затекшие суставы, незнакомец снова приблизился к нему и миролюбиво произнес:
— Поговорим?
«Видно, за лоха приняли, — разминая руки, подумал Савченко, искоса наблюдая за сидящим в стороне бородачом. — Решили поиграть в «хорошего и плохого бандитов». Блин, прямо американское кино».
— Ну так что, поговорим? — снова спросил незнакомец.
— Ничего я вам не скажу, — наконец буркнул пленник.
Мужчина усмехнулся и произнес:
— Даже имя не назовешь? Меня, например, Тимуром зовут. В студенческие годы друзья называли Тимом.
— Виктор.
— А фамилия есть?
— Климов, — выпалил Виктор фамилию погибшего друга-тезки, помня, что террористы обещали мстить семьям тех, кто против них воевал.
— Друзья, наверно, прозвали тебя Клинтоном?
— Да, точно, — согласился пленник.
— Вот видишь, а говорил, ничего не скажешь
— Я не то имел в виду, — Виктор потупил глаза в бетонный пол. Глупо попался, чеченец его «расколол», как мальчишку. Впрочем, а кто он есть?
— Чего ты не скажешь? Какую ты знаешь военную или государственную тайну? — Тимур посмотрел на Джавдета, тот громко захохотал, а Гафуров продолжал: — Мы и так знаем, что ты разведчик сводного батальона морской пехоты. Хочешь, я назову тебе фамилию комбата, начальника штаба и даже твоего взводного? Так что ничего нового ты нам не расскажешь...
Московский резидент блефовал, он не знал никаких фамилий, хотя бы потому, что они ему не были нужны. Он просто вел свою линию, используя знания по психологической обработке. Прежде чем сделать из этого юнца смертоносную куклу, надо размягчить его сознание, усыпить бдительность и подарить надежду на спасение. Только в этом случае можно добиться необходимого результата, на который поставлено так много.
— Что ты от меня хочешь? — устало спросил Виктор.
— Перешли на «ты»? Это уже прогресс, — Тимур достал из нагрудного кармана пачку сигарет. — Будешь?
— Не курю...
— Молодец, — сунув в рот сигарету, резидент закурил. — Мне стало интересно, откуда ты родом, кто твои родители?
— Я из Подмосковья... Но из вашей затеи ничего не получится.
— Что? Что ты сказал? — насторожился Тимур.
— А то. Ни черта у вас, ребята, не выйдет. Родителей я не помню, родственников тоже не знаю, воспитывался в детском доме с трехлетнего возраста. Выкуп вам за меня не светит, вот так-то, ребята.
Услышав его тираду, оба чеченца громко захохотали.
— Ты нас путаешь с абреками. Мы — борцы за освобождение Ичкерии, а не работорговцы, — вдоволь насмеявшись, произнес наконец Тимур. Он взял стул и, поставив его напротив Виктора, сел, облокотившись руками на спинку.